Откровения бывшего выродка Чёрного Металла (Части 1-4)

Когда мне было 17 лет, я почувствовал себя одиноким в этом мире. Берлинская стена пала, моя надежда на большую чистку Третьей мировой войной рухнула. Можете мне возразить, что я ошибался, что Третья мировая война была по-прежнему возможна, но на тот момент мои надежды были разбиты. С 12 лет я ждал, готовился и приготовлялся к ней. Я не хотел жить в мире, каким он являлся. С другой стороны, все мои цивильные друзья «выросли» и вместо того, чтобы играть со мной в ролевые игры, сосредоточились на своём образовании. Так что у меня никого не осталось.

В общем, я начал играть на гитаре, на самом деле случайно, и когда я не готовился к Третьей мировой войне и не играл с друзьями в ролевые игры, я играл на гитаре в одиночестве в своей комнате. Так что всё, что у меня осталось, так это только гитара...

Конечно же я был дураком и, как бы мне ни хотелось этого признавать, был невежественным и глупым, да ещё и дезориентированным. Неуправляемым. Тот курс, который я для себя избрал, Третья мировая война, оказался неверным. Но давайте будем честными: подростки являются невежественными и глупыми, и им требуется наставничество.

Сейчас мы рассуждаем иначе, и оказываемся правыми: нынче подросткам не нужно быть глупыми, невежественными и дезориентированными. «Красная таблетка» находится прямо здесь, в Интернете, и любой из нас может её принять. Любой может при желании с лёгкостью найти верный путь. На расстоянии одного клика.

Но всё было иначе, когда я был подростком. У нас не было интернета. У нас не было уверенных взрослых, готовых вести нас в верном направлении. У нас было только телевидение и прочие СМИ, школьная система и наши родители из числа бэби-бумеров. Голосов раскольников в обществе не было слышно. Никаких раскольнических публикаций. Никаких альтернативных СМИ. Даже в виде надписей на стенах. Наши родители бэби-бумеры работали и работали лишь только для того, чтобы иметь возможность покупать различные «вещи», которые «прогрессивный» мир был в состоянии производить (всё больше и больше в Китае).

Когда нас инстинктивно тянуло к чему-то конструктивному, нас ругали. Нас «поправляли» и направляли в другую сторону. И, пожалуй, самое главное: нас заставляли поверить, что мы одиноки в своём инакомыслии, если таковое имело место быть. Никто иной не был похож на нас. Ни у кого не было таких мыслей. По крайней мере, они хотели, чтобы мы так думали.

Мне было 17 лет, и я был зол, по крайней мере, уже понимая, что Вторая мировая война была катастрофой для всего мира, что мир, в котором я вырос, прогнил до самого основания и движется к катастрофе. Но всё, что я видел вокруг себя, так это цивильных людей, прилагающих все усилия, чтобы стать частью системы, которая разрушает всё хорошее. Да, это было удручающе. Поэтому я был зол, но также и грустен. У меня не было никаких оснований надеяться.

Единственными «раскольниками», которых я видел, были местные металлисты. А их было немного, и они были очень посредственными. Но всё же они существовали, и, думаю, 17-летний я надеялся, что, возможно, они разделяют ряд моих идей. Или, может быть, у меня просто не было ничего другого, и я следовал единственному оставшемуся в моей жизни направлению: игре на гитарах.

Я присоединился к трэш-металл-группе Old Funeral, которая собиралась сменить свой стиль на смертельный металл. Не из-за меня, заметьте, а потому, что в то время набирало обороты направление «экстремального металла». Лично я раньше даже не слышал о смертельном металле.

Что действительно произошло в тот момент, так это то, что я присоединился к группе людей, с которыми я практически не имел ничего общего. Что ж, нам нравилась одна и та же музыка, но на этом всё. Остальные были либо старше, думаю, от 20 до 21 года, либо, в случае двоих, моего возраста. 17-летние.

Харальд, Йорн-Инге, Падден, Торе и Ольве. Позже мы познакомились с ещё несколькими парнями постарше, Джимом и Аре. Это была вся «металлическая» сцена. Хотя в Бергене были и другие металлические группы, но мы не имели к ним никакого отношения. Харальд и Торе переписывались с некоторыми другими участниками «подпольной металлической сцены» в Норвегии и за рубежом, но в то время я мало об этом думал.

Поначалу я «обкатал» на них своё мнение, делился своими мыслями и идеями, но они либо отвергались, либо высмеивались, либо игнорировались. Они совершенно точно не готовились к Третьей мировой войне. Они вообще не проявили интерес к моей взрывчатке, винтовкам и боеприпасам. Они не считали, что мир следует неверным путём.

Я исчез, но возник иной «я». Я попал под влияние ребят постарше, которые питали меня иными идеями, ибо я в конечном счёте был юным и впечатлительным мальчишкой. Во мне зародилась идея о том, что можно исполнять музыку в группе и зарабатывать этим на жизнь. Раньше такие идеи меня не посещали. Мне это было неинтересно. У меня были другие цели.

С этого всё и началось. Это было началом моего падения. Так я попал под влияние конченных тварей и погрузился в клоаку, известную как «норвежская сцена чёрного металла».

К тому времени, как мне исполнилось 18 лет, международная металлическая сцена превратилась в дерьмо, и там всё тоже было чёрт-те что. Все группы звучали одинаково, выглядели одинаково, говорили одно и то же и даже пытались выглядеть, звучать и говорить одно и то же. Смертельный металл стал в конец жалким. Шутовским. Модным.

Ныне я могу добавить, что это произошло потому, что смертельный металл стал популярным, и такое происходит с любой поп-культурой, но… тогда я этого не понимал.

Итак, мы с Харальдом поехали на встречу с одним из парней, с которым Харальд переписывался в «металлическом подполье». Это был очередной недовольный парень из района Осло. Эйстейн из Mayhem.

Мы наведались к нему в Ши. Он был даже старше Харальда и являлся одним из ветеранов норвежского металлического подполья. Он ещё больше усилил наше недовольство сценой смертельного металла. Но у него были иные мотивы недовольства... Он утверждал, что группы не «настоящие». Они не были верны идеям экстремального металла.

Оглядываясь назад, я понимаю, что он попросту завидовал успеху многих групп, исполнявших смертельный металл. Дети моложе его добились большего успеха, чем он. Его группа потерпела полный провал. Они даже не репетировали. Барабанщик «трахал» девчонок-металлисток в Осло. Басист «курил травку со своей девушкой» не пойми где. Вокалист весь день сидел в своей комнате и ничего не делал. В то же самое время другие группы имели контракты с крупными компаниями и преуспевали.

Как я уже сказал, в то время мы этого не понимали. Мы были недовольны самой музыкой, тем фактом, что все группы стали одинаково звучать, выглядеть одинаково и говорить одинаково. Смертельный металл потерял всякую самобытность.

Но на нас повлиял Эйстейн. Он был старше и имел статус ветерана металлического подполья. Со временем его аргументы убедили нас. Мы переняли его взгляды. Мы тоже начали критиковать группы смертельного металла за то, что они не «верны» идее экстремального металла. Мы старались полюбить группы, которые он представлял «настоящими» (но да, в большинстве случаев это было не так…). Мы старались выглядеть так, как он хотел, чтобы выглядели металлисты. Он сформировал нас.

Да, мне было 18 лет, и мне не следовало быть таким глупым. Но у меня ничего не получилось. И я это признаю. И жалею об этом.

С 17 лет я начал своё падение, потому что попал под влияние парней постарше с плохими взглядами, а с 18 лет моё падение стало происходить всё быстрее и быстрее. Я попал под влияние совершенно развращённого неудачника, Эйстейна из Mayhem. Я даже сравню это с раком, разрастающимся внутри вас, только этот рак разрастался в моей голове.

С 18 до 19 лет я позволил этому случиться, потому что не знал ничего лучшего, потому что был слаб, впечатлителен и невежественен, и не в последнюю очередь неопытен. Рак разума рос и рос, и я всё больше и больше терял своё достоинство. Я сам всё больше и больше становился выродком. Ненавидящим. Угнетённым. Безрассудным. Разрушительным.

Но в один прекрасный момент я очнулся. Без чьей-либо помощи. Да, меня некому было разбудить. Некому было увести меня от этого дерьма. Но я очнулся сам. Начиная со второй половины 1992 года. Но это был постепенный процесс. Это произошло не в одночасье. Но это случилось. Я избавился от его влияния. Я постепенно избавился от его очередных идей. Я очистил свой разум. Стало лучше.

Я также начал будить других…

Да, именно поэтому он хотел «избавиться» от меня. Я подорвал его авторитет, его пропаганду упадка, его ложь и его положение.

Но это уже другая история, которой мы уже касались. Сегодня я хочу уделить внимание другому, а именно тому, как СМИ злоупотребляют мной для продвижения его идей. Чтобы распространять упадок. Продвигать то, что я отвергал!

Да, именно по этой причине я чувствую такую сильную потребность отстраниться от Чёрного Металла! Всё плохое в этой сцене проецируется на меня, хотя на самом деле я отвергал это, протестовал против этого и даже убил источник этого крайнего вырождения!

Я распространял упадок только потому, что попал под его влияние, только потому, что был молод, слаб и впечатлителен. Всё закончилось нашим конфликтом, потому что я, начиная с 1992 года, отвергал и протестовал против этого. Я сделал это потому, что стал старше, сильнее и менее впечатлительным! И теперь, спустя десятилетия, СМИ злоупотребляют мной, чтобы распространять его упадок!

Почему?

Что ж, я не могу сказать почему, ибо если я это сделаю, то нарушу закон. Говорить о них правду – противозаконно. Пока что это всё, что я могу сказать по этому поводу.

Я избавился от рака разума. Я хочу распространять что-то хорошее и положительное. Но «большая сила» этого тоже не хочет. Она хочет затащить нас всех в свою клоаку. Она хочет, чтобы все мы страдали от рака разума, от которого она страдает с самого рождения, и она клевещет на меня и злоупотребляет в своих целях. Но нам этого не нужно. Мы можем быть лучше.

Пожалуйста, помогите мне распространять что-то хорошее. Помогите мне разбудить и других. На этом всё.

С наилучшими пожеланиями,
Варг Викернес
14.11.2020