Мари Каше
"Таинство Медведицы" 2017

Она тотчас побежала открыть дверь и сказала, обнимая их: «Я так рада видеть вас, мои дорогие дети; вы очень голодны и устали. О, мой бедный Питер, ты ужасно грязный; входи и позволь мне почистить тебя».

Да будет вам известно, что Питер был её старшим сыном, которого она любила больше всего на свете, потому что у него были рыжие волосы, как и у неё самой.

Дети сели ужинать и откушали с хорошим аппетитом, что пришлось по нраву и отцу, и матери. Они рассказали им, как им было страшно в лесу, отчего они постоянно переговаривались между собой. Родители были чрезвычайно рады снова увидеть своих детей дома, и эта радость продолжалась до тех пор, пока не кончились десять крон; и когда все деньги иссякли, они снова впали в прежнее беспокойство и решили снова бросить своих детей. На сей раз они решили увести их гораздо глубже в лес, чем раньше.

И хотя они пытались втихаря поговорить об этом, их снова подслушал Мальчик-с-пальчик, который уже продумывал, как выйти из этого затруднения так же удачно, как и в прошлый раз. Однако, несмотря на то, что он встал очень рано утром, чтобы пойти и собрать несколько маленьких камешков, он не смог этого сделать, так как обнаружил, что дверь была надёжно заперта на засов.

Отец дал каждому из детей по куску хлеба на завтрак, и мальчик подумал, что мог бы использовать его вместо камешков, кроша по пути маленькими кусочками; и поэтому он положил его в карман.

Отец и мать отвели детей в самую густую и тёмную часть леса, затем, ускользнув по тёмной тропинке, оставили их там. Мальчик-с-пальчик не растерялся, потому что он знал, что легко сможет снова найти дорогу с помощью своего хлеба, который он разбросал по дороге; но он был очень удивлён, когда не смог найти ни крошки. Прилетели птицы и склевали всё до последнего кусочка. Дети оказались в бедственном положении, ибо чем глубже в лес они уходили, тем более потерянными и сбитыми с толку становились.

И вот опустилась ночь, и поднялся ужасно сильный ветер, который сильно напугал детей. Им казалось, что они слышат со всех сторон вой волков, приближающихся, чтобы съесть их. Они едва осмеливались заговорить или повернуть головы. После этого пошёл очень сильный дождь, который промочил их до нитки; их ноги скользили при каждом шаге, и они проваливались в слякоть, перепачкавшись с ног до головы. Их руки онемели от холода.

«Мальчик-с-пальчик»

Что ж, я привела эти примеры, и, как вы знаете, имеется вдоволь других. Я хочу, чтобы вы отметили, что детали важны и имеют место быть не случайно, но они намеренно включены нашими предками в надежде, что мы поймём истинный смысл повествования. Возьмём следующее:

«Пожалуй, необходимо запросить по крайней мере десять сребреников» («Джек и бобовый стебель») и «Родители были чрезвычайно рады снова увидеть своих детей дома, и эта радость продолжалась до тех пор, пока не кончились десять крон» («Мальчик-с-пальчик»). Отчего в обоих случаях упоминается число десять? В повествованиях, которые заведомо не имеют ничего общего (хотя на самом деле они повествуют об одном и том же)?

Есть две возможные причины:

Дело в том, что десять следует разу после девяти, после девяти месяцев (беременности), и это есть рождение, а в науке о числах это новое начало, так как мы открываем новый десяток. Итак, через десять месяцев (рождение, жизнь) у нас начинается новая беременность.

Но также... Поскольку 10 - это 10 раз по 28, 10 женских циклов, составляющих 280 дней, время беременности. Раньше существовали календари с 13 месяцами по 28 дней (Варг Викернес, «Магия и религия в Древней Скандинавии»). Я буду называть этот календарь лунным (или женским) или древним календарём, а другой (тот, что с 12 месяцами) солнечным (состоящим из 4 времён года, каждый из которых разделён на 3 месяца) или современным календарём. Я полагаю, что раньше люди использовали и тот, и другой. Итак, 10 - это десятый месяц, самый поздний во время беременности, стоящий непосредственно перед родами.

В рассказе о Мальчике-с-пальчик мы являемся свидетелями второй беременности-перевоплощения. Первую беременность, довольно простую и относительно короткую, можно обобщить следующим образом: отлучение от груди и выпадение зубов (королевский пирог, боб) и семь сытных дней, заканчивающихся седьмым днём: пиршеством, во время которого предок приглашается в его новое тело посредством ребёнка.

Далее Пепельная среда знаменует собой повторное появление предка, на которого мы «дуем», как на тлеющие угли в золе. Затем наступает сорок дней поста - беременности (второй) и (вторых) родов, непосредственно перетекающих в образную третью беременность (круговорот не пресекается, всё переплетается и взаимопроникает друг в друга).

В сказке о Гензеле и Гретель, которая очень похожа на сказку о Мальчике-с-пальчик, рассказывается об этом во время «второй беременности», то есть когда в сказках действие повторяется во второй раз:

На рассвете, ещё до восхода солнца, пришла жена и разбудила обоих детей. «Вставайте, вы, лентяи. Пойдёте в лес за дровами». Затем она дала каждому ребёнку по маленькому кусочку хлеба, сказав: «Вот вам кое-что на полдник. Сразу не ешьте, ибо больше вы ничего не получите».

По дороге в лес Гензель крошил свой кусочек в кармане, затем часто останавливался и бросал крошки на землю.

Углубившись в лес, они развели там большой костёр, и отец сказал: «Присаживайтесь сюда, дети. Если устанете, можете немного поспать. А я пойду в лес рубить дрова. После приду и заберу вас вечером, когда всё закончу».

Когда наступил полдень, Гретель поделилась своим хлебом с Гензелем, который выкрошил свой кусок на тропинку. Затем они заснули, наступил вечер, но никто не пришёл за бедными детьми.

Когда взошла луна, они встали, но не смогли найти ни крошки, потому что тысячи птиц, что летают в лесах и на полях, склевали их. Они шли всю ночь и весь следующий день с утра и до самого вечера, но так и не нашли выхода из леса.

Они были ужасно голодны, потому что съели всего несколько маленьких ягод, которые росли по дороге. И поскольку они так устали, что ноги больше не несли их, они легли под деревом и заснули.

Было уже третье утро с тех пор, как они покинули отчий дом. Они снова двинулись в путь, но лишь глубже и глубже погружались в лес. Если бы не подоспела им помощь, пришлось бы им погибнуть. В полдень они увидели маленькую белоснежную птичку, сидящую на ветке. Она пела так красиво, что они остановились послушать. Закончив, она расправила крылья и полетела вперёд.

«Гензель и Гретель»

В сказке о Джеке и бобовом стебле об этом повествуется следующим образом:

И так они жили некоторое время на золото, что было в мешке, но в один прекрасный день золото закончилось, и Джек решил попытать счастья ещё раз, взобравшись на верхушку бобового стебля. И в одно прекрасное утро он встал спозаранку и полез на бобовый стебель, всё выше и выше, выше и выше, выше и выше, пока наконец не вышел на дорогу и далее к огромному дому, в котором он уже бывал. А там его поджидала высоченная женщина, стоящая на пороге.

«Доброе утро, сударыня», промолвил Джек, как ни в чём не бывало, «не будете ли вы столь любезны дать мне что-нибудь поесть?»

«Убирайся, мальчуган», сказала большая высокая женщина, «иначе мой муженёк позавтракает тобой. А не тот ли ты юнец, что бывал уже здесь прежде? Знаешь ли, в тот самый день мой муж не досчитался одного мешка с золотом.»

«Странно, сударыня», ответил Джек, «осмелюсь кое-что поведать вам по этому поводу, но я так голоден, что не могу говорить, если что-нибудь не поем.»

Тут большую высокую женщину разобрало любопытство, так что она пригласила его зайти и принесла ему кое-что поесть. И не успел он начать жевать как можно медленнее, как «топ-топ-топ» они услышали шаги людоеда, и его жена спрятала Джека в печи.

Всё случилось как и в прошлый раз. Опять зашёл людоед, сказал «Фи-фай-фо-фам» и позавтракал тремя жареными быками.

Затем он сказал: «Жёнушка, принеси мне курочку, что несёт золотые яйца». Она принесла, и людоед скомандовал: «Несись», и курица снесла яйцо из цельного золота. Затем людоед начал клевать носом, и захрапел, так что дом затрясся.

Затем Джек выкарабкался из печи, прокрался на цыпочках и схватил золотую курицу, и был таков. Но на сей раз курица прокудахтала и разбудила людоеда, и как только Джек вышел из дома, он услышал голос людоеда: «Жена, жена, куда ты подевала мою золотую курицу?»

А жена ему отвечает: «Не почудилось ли тебе, дорогой?»

Это были последние слова, которые услышал Джек, ибо он понёсся стремглав к бобовому стеблю и сиганул вниз. Добравшись домой, он продемонстрировал своей матушке волшебную курицу, и скомандовал ей: «Несись», и та сносила по золотому яичку каждый раз, как тот командовал «Несись».

(В других изложениях сказки речь идёт о гусыне)

«Джек и бобовый стебель»

Но так как хищник тот спешил,
Он от неё поворотил
И не успел схватить её.
Тут Персеваль метнул копьё
Туда, где видел он злодея.
Тот гусь с пораненною шеей
Три капли крови потерял,
И белый снег под ними стал,
Как бы румянясь, багряниться.
Оставшись невредимой, птица
Взлетела и умчалась вдаль.
Когда подъехал Персеваль,
Он лишь увидел снег примятый
В том месте, где упал пернатый,
И рядом кровь: была она
На том снегу ещё видна.
Опёршись на копьё своё,
Он начал созерцать сиё,
Ведь снега с кровью сочетанье
Рождало в нём воспоминанье
О свежих красках, что сияли
На милого лица овале.
И поглощённый мыслью той,
С румянцем девы, с белизной
Он сравнивал ту кровь и снег
И, созерцая, полный нег,
Воображал себе при этом,
Что зачарован свежим цветом
Своей подруги нежных щёк.

«Персеваль»

Во всех этих сказках повествуется о птице, когда речь идёт о том, что я называю второй беременностью. И в этом заключается благодать.

Да, благодать, ибо согласно нашим преданиям мы подошли к Пасхе. Пасха - это рождение в результате первой беременности (через 40 дней, что образно означает 40 недель), отсюда мы зачастую имеем дело с изображением ягнёнка: новорождённого; и это также начало второй беременности, заключённой в первое рождение.

В начале новой беременности мы осознаём несколько вещей. Во-первых, Пасха за девять месяцев до Йоля или Рождества наипаче знаменует рождение этой беременности, как мы увидим это в дальнейшем. А также имеются яйца, олицетворяющие плоды дерева.

Яйца прячутся, ибо поначалу они такие маленькие, что почти незаметны. Они спрятаны матерью (как в утробе матери), а затем разыскиваются и обнаруживаются детьми.

Они олицетворяют две вещи: опять-таки ребёнка, что питается из внешних источников, ибо ему наступило семь лет и его отлучили от груди, а также предка, что «пожирает» яйцо, олицетворяющее одновременно возрождённое тело и пищу, то есть плод крошечной «плаценты» ранней беременности. Во многих европейских странах яйца украшают, зачастую красным цветом (красной охрой в славянских странах). При том что в природе не существует красных яиц, ибо они должны быть хорошо замаскированы и хорошо защищены от хищников.

А всё потому, что яйцо на Пасху олицетворяет кровавый плод плаценты, пищу с дерева-плаценты. Этот обычай украшать и вручать яйца настолько стар, что никто не знает, откуда он взялся. Обычно он объясняется приходом весны. Почти во всех европейских и так называемых языческих обычаях, такое всегда объясняется временами года. Конечно же яйцо и весна связаны, не в последнюю очередь потому, что перелётные птицы велегласно возвращаются в это время года, но не яйцо олицетворяет возвращение весны, а весна олицетворяет яйцо.

В данном случае я имею в виду, что эти обычаи, связанные с тремя беременностями и перевоплощением предка в новое тело живым и отлучённым от груди, находят свои образы во временах года и окружающем мире, и они, конечно же, взаимосвязаны в течение года, и именно поэтому в этой беременности олицетворением плода дерева-плаценты является не фрукт (яблоко), а яйцо.

Также это может быть цветок (весенний), красный цветок, такой как роза, как в сказке «Красавица и чудовище», в которой рассказывается похожая история:

Однажды его отец потерял всё своё состояние. Он и его дочери переехали в маленький загородный дом.

В пепельную среду (на следующий день после Масленицы - первого рождения - и начала Великого поста у христиан - сорока дней поста до Пасхи) отец-предок умирает, и его будут кормить очень мало (по сути он пьёт только кровь) в течение сорока недель, что означает весь срок беременности.

Семья прожила в таком уединении около года, когда торговец получил письмо с сообщением о том, что судно, на борту которого находились его вещи, благополучно прибыло. Эта новость, казалось, вскружила головы двум старшим дочерям, которые сразу же тешили себя надеждой вернуться в город, ибо они порядком устали от сельской жизни; и когда они увидели, что их отец готов отправиться в путь, они попросили его купить им новые платья, головные уборы, ленты и всевозможные мелочи; но Красавица ни о чём не просила, потому что думала про себя, что всех денег, которые собирался получить её отец, едва ли хватит, чтобы купить всё, что хотели её сестры.

«Что привезти тебе, Красавица?» - спросил её отец.

«Раз уж вы так великодушны, что думаете обо мне», - ответила она, «будьте так добры, привезите мне розу, ибо в окрестностях наших ничего подобного не растёт, и она редкость для наших мест». Не то чтобы Красавице была нужна роза, но она попросила о чём-то, чтобы никому не показалось, что своим примером она осуждает поведение своих сестёр, которые сказали бы, что она сделала это только для того, чтобы выглядеть особенной.

Добрый человек отправился в своё путешествие, но, когда он прибыл на место, предстояла ему судебная тяжба в отношении груза, так что после множества напрасных хлопот возвращался он таким же бедным, как и прежде.

Был он в тридцати милях от своего дома, думая о том удовольствии, что испытает, снова увидев своих детей, когда, пробираясь через густой лес, он заблудился. Шёл ужасный дождь со снегом; вокруг него ветер был настолько силён, что дважды сбрасывал его с лошади, и с наступлением ночи он начал опасаться, что либо умрёт от холода и голода, либо его съедят волки, вой которых он слышал повсюду вокруг себя, когда внезапно, глядя сквозь длинную аллею деревьев, он увидел свет на некотором расстоянии, а пройдя немного дальше, увидел, что он исходит от замка, освещённого сверху донизу. Благословен Бог за эту счастливую находку! Он поспешил к замку, но был сильно удивлён тем, что снаружи во дворе его никто не встретил.

Его лошадь последовала за ним, и, увидев большую открытую конюшню, он вошёл туда и нашёл и сено, и овёс, а бедное животное, которое почти умирало с голоду, с аппетитом принялось за еду; купец привязал его к яслям и направился к замку, где он никого не застал, разве что войдя в большой зал, он обнаружил добротный камин и обильно накрытый стол на одну персону. Поскольку он насквозь промок под дождём и снегом, он подошёл поближе к огню, чтобы обсушиться. «Надеюсь», - произнёс он, «хозяин дома или его слуги простят мне вольность, что я себе позволяю; думаю, пройдёт совсем немного времени, прежде чем кто-нибудь из них появится».

Он ждал довольно долго, пока часы не пробили одиннадцать, но по-прежнему никто не приходил. Наконец он так проголодался, что больше не мог терпеть, взял курицу и съел её в два приёма, весь трепеща. После этого он выпил несколько бокалов вина и, набравшись храбрости, вышел из зала и пересёк несколько великолепных покоев с изумительной мебелью, пока не вошёл в комнату, в которой была чрезвычайно добротная кровать, и так как он был очень утомлён, а было уже за полночь, он пришёл к выводу, что лучше всего затворить дверь и лечь спать.

Первая беременность и особенно первые роды: на двенадцатый месяц года он в изобилии ест или пьёт молоко, а затем возвращается к своей смерти.

Было десять часов утра, когда купец проснулся, и когда он собирался встать, то был поражён, увидев в комнате свой вычищенный костюм, который ещё вчера был сильно запачкан. «Несомненно», - подумал он, «этот дворец принадлежит какой-то доброй фее, которая увидела и посочувствовала моему горю».

Он посмотрел в окно, но вместо снега увидел самые восхитительные беседки, увитые самыми красивыми цветами, которые он когда-либо видел. Затем он вернулся в большой зал, где ел накануне вечером, и обнаружил на маленьком столике немного горячего шоколада. «Спасибо вам, добрая госпожа Фея», - сказал он вслух, «за то, что вы были так заботливы и накормили меня завтраком; я чрезвычайно признателен вам за все ваши услуги».

Добрый человек испил свой шоколад, а затем пошёл искать свою лошадь, но, проходя через розарий, он вспомнил просьбу Красавицы и сорвал ветку, на которой было несколько роз; тотчас же он услышал сильный шум и увидел такое страшное Чудовище, приближающееся к нему, что испугался, чуть не упав в обморок.

«Ах ты, неблагодарный», - проревело ему Чудовище ужасным голосом «Я спас тебе жизнь, приняв тебя в своём замке, а взамен ты крадёшь мои розы, которые дороги мне больше всего на свете, но ты умрёшь за это; я даю тебе всего четверть часа, чтобы ты подготовился и произнёс свои молитвы».

«Четверть (4) часа» - это, вероятно, отсылка к числу сорок.

Купец упал на колени и вскинул обе руки: «Мой господин», - сказал он, «я умоляю вас простить меня, действительно, я не имел намерения оскорбить вас, срывая розу для одной из моих дочерей, которая хотела, чтобы я привёз ей её».

«Меня зовут не Господин», - ответило чудовище, «а Чудовище; я не люблю лести, не люблю, когда люди говорят то, что думают; и по сему не воображай, что я буду тронут твоими льстивыми речами. Но ты сказал, что у тебя есть дочери. Я прощу тебя при условии, что одна из них явится добровольно и пострадает за тебя. Умолкни, займись своими делами и поклянись, что, если твоя дочь откажется умереть вместо тебя, ты вернёшься в течение трёх месяцев».

Купец не собирался приносить своих дочерей в жертву уродливому чудовищу, но подумал, что, получив эту отсрочку, он сможет удовольствоваться, увидев их ещё раз, поэтому он клятвенно пообещал, что вернётся, и Чудовище сказало ему, что он может отправиться в путь, когда пожелает, «но», - добавило оно, «ты не должен уходить с пустыми руками; возвращайся в комнату, где ты ночевал, и ты увидишь большой пустой сундук; наполни его тем, что тебе больше нравится, и я отправлю всё это тебе домой», - и тотчас же Чудовище удалилось.

«Что ж», - сказал себе добрый человек, «если мне суждено умереть, я буду иметь утешение, по крайней мере, в том, что оставлю что-нибудь моим бедным детям». Он вернулся в спальню и, найдя большое количество увесистых золотых монет, наполнил ими большой сундук, о котором упоминало Чудовище, запер его, а затем вывел свою лошадь из конюшни, покинув замок с таким же горем в сердце, с каким он вошёл в него с радостью. Конь сам свернул на одну из лесных дорог, и через несколько часов добрый человек был дома.

«Красавица и чудовище»

Мгновенное начало второй беременности, заключённой в рождении первой: ребёнок-предок срывает розу, которая является тем же образом, что и красное яйцо, красный плод дерева-плаценты, но весной: он собирает кровь, которая будет питать его. Три месяца, вероятно, относятся к трём беременностям, во французской трактовке речь идёт о восьми днях: восьми месяцах, оставшихся до девятого - рождения. Вторая беременность олицетворяется числом девять, в течение девяти месяцев до родов, до Рождества/Йоля.

(Помните, что иногда число 9 заменяется числом 10, как 10x28, 10 женских циклов, 280 - это количество дней беременности, а в старых календарях было 13 месяцев по 28 дней, или 13 женских циклов. Таким образом, беременность длилась 10 месяцев по 28 дней каждый)

Что касается лошади, мы объясним её значение и её воплощения (Единорог, Пегас, Троянский конь) в конце этой книги. Однако я должна указать на другую составляющую - сундук. Необходимо понимать, что «Чудовище» - это мать. Мать-медведица на сносях (позже мы увидим, что английские слова «bear» (медведь) и глагол «to bear» (нести) имеют одно и то же происхождение и в некотором смысле являются синонимами).

Мать даёт грудь предку-отцу-плаценте-плоду (старику). Странно? Вовсе нет. Мать отдаёт яйцеклетку, яичник. Знаете ли вы, что такое околоплодная сумка, или, скорее, одна из двух околоплодных сумок (потому что их две: амнион эмбрионального происхождения и хорион, или собственная пластинка слизистой оболочки, оболочки материнской яйцеклетки)? Это оболочка яйцеклетки, которая значительно растянулась.

Это и есть сундук. Это также ларец богини Идунн (той, что омолаживает и обновляет), в котором она хоронит молодильные яблоки, позволяющие богам обновляться или омолаживаться... Это также колпак Санты... Этот волшебный «мешочек» подобен яйцу, это и есть яйцо, поскольку на самом деле это яйцеклетка, так что плод есть птица.

Естественно эта сумка является частью плаценты и непосредственно прикреплена к плоду.

Обратите внимание на значение слова «колпак», которое является ничем иным, как «хижиной»¹, то есть спальней, приютом, маленьким домиком.

От готского hēþjō («палата») индоевропейского корня [s] keu- * («окружать, покрывать»). В этой связи обратите внимание на слова hytte (загородный дом, домик) в норвежском / датском языках или hydda (загородный дом, хижина) в шведском, а также на слепого скандинавского бога Хёда, который является не кем иным, как воплощением плаценты (всегда близнецом), братом Бальдра (белого бога, то есть новорождённого, как и Белоснежка, а позже мы увидим, что он белый как снег из-за первородной смазки, вырабатываемой околоплодной сумкой для защиты кожи ребёнка). Бальдр – есть тот, в кого Хёд по ошибке выстрелил стрелой из омелы (пуповины), пущенной Локи. Хёд (схожее происхождение слову hette: колпак по-норвежски также называется Ull: шерсть, покров, что явно наводит на мысль о чём-то, что покрывает, прячет и защищает; см. «Магия и религия в Древней Скандинавии», автор Варг Викернес). Хёд слеп, потому что его глаза закрыты колпаком (околоплодной сумкой, яйцеклеткой), подобно плоду, он не может видеть внешний мир своими глазами.

Но это ещё не всё. Есть ещё бог, брат Бальдра (и Хёда), который рождён исключительно для того, чтобы отомстить за смерть своего брата Бальдра, и имя ему - Вали. Его имя означает «избранный» и «павший», возможно, как и значение латинского vale, означающее «приветствие» от valeo, valere: быть сильным, быть энергичным, быть в добром здравии (то есть быть живым), быть могущественным, обладать властью. От этого слова произошёл глагол valoir (заслуживать) во французском языке.

На мой взгляд, происхождение имени «Вали» можно сопоставить со словом «долина» или «синклинальная долина». От латинского vallis (долина), происходящего от vola (лощина), распространённого индоевропейского *uel- («поворачивать, кружить, вкруговую»), см. латинские volva («вульва», «наружные женские половые органы») и vulva («матка», «чрево»), vallus («острог») и даже Volvo. Другими словами, то же происхождение, что и у «долины» и «вульвы», с тем же значением, что и у «Персеваля» (пронзить долину): вышедший из утробы, прошедший через наружные женские половые органы.

Давайте отметим, что эти два происхождения значения слов сами по себе могут происходить от одного и того же корня. Персеваль - это Вали, Вали – это Персеваль.

Тем не менее, Вали - это бог, рождённый, чтобы отомстить за Бальдра, убитого Хёдом, убитого пуповиной. Примечательно, что в скандинавских преданиях говорится, что он не моется и не расчёсывает волосы, пока не исполнит своё предназначение. Так становится очевидно, что Вали - новорождённый, а также живой человек перед смертью или возрождением, или ребёнок до семи лет и образного перевоплощения.

Он не моется - означает, что он не находится в сумке с водами в утробе матери, и он не расчёсывает волосы – означает, что он не находится в сумке с водами, он не «покрыт шапкой». Вы мне не верите? Думаете, я преувеличиваю? И всё же, в песне «Сны Бальдра» указано, что ему всего один день от роду (он новорождённый, жизнь), когда он мстит за Бальдра:

11.
«Rindr berr Vála
í vestrsölum,
sá mun Óðins sonr
einnættr vega:
hönd of þvær
né höfuð kembir,
áðr á bál of berr
Baldrs andskota;»

11.
«Ринд родит Вали
в чертоге на западе,
И Одина сын начнёт поединок,
Хоть день ему от роду;
Рук не омоет,
Волос не расчешет,
Пока убийцу Бальдра
Огню не предаст.»

В «Мальчике-с-пальчик», в дополнение к образу птицы, что склевала хлебные крошки, ясно описана беременность:

Они едва осмеливались заговорить или повернуть головы. После этого пошёл очень сильный дождь, который промочил их до нитки; их ноги скользили при каждом шаге, и они проваливались в слякоть, перепачкавшись с ног до головы. Их руки онемели от холода.

(Это версия Шарля Перро, по-французски буквально написано: они не знали, что делать со своими руками.)

Как и во всех повествованиях, во всех преданиях, мы имеем дело с образом воды. Могущественная вода, которая поглощает, убивает или топит тело, которая окружает его и содержит в себе. Это вода в утробе матери, околоплодная жидкость, вода, которая буквально пронизывает кости. В этих строках вдобавок сказано: «Они едва осмеливались заговорить или повернуть головы» (...) «они не знали, что делать со своими руками». Почему? Почему, если сказка означает лишь то, что в ней написано? С другой стороны, если это описание ребёнка или детей в утробе матери, образ становится более понятным.

Если яйцо является олицетворением этой беременности, то ребёнок-плод - это птица, пташка, фея (Золушка, Рапунцель) или пчела, поскольку образом яйца также может быть цветок (объект размножения, который необходимо оплодотворить), дерево, шиповник, представляющий собой небольшой кустарник (rosa canina). Нам уже известно, что неандертальцы использовали перья ворон и хищных птиц. (См. «Пернатые: использование неандертальцами хищных птиц и врановых», исследование от октября 2012 года)

В свою очередь, фараон носил головной убор, стилизованный под птицу (ничего удивительного, поскольку она олицетворяла Гора) или... хорошо известную синюю с золотом накидку «Немес», похожую на «пчелу». Пчёлы также естественным образом создают «домики» в стволах деревьев, то есть в стволах деревьев, полных мёда.

Иными словами, поскольку ствол дерева - это воплощение пуповины, мёд - это воплощение крови, то пчелы, безусловно, являются теми, кто питает, но, прежде всего, что часто забывают: теми, кого кормят. (Мёд производится самими пчёлами прежде всего для самих себя, чтобы есть его зимой). Короче говоря, плод этой беременности олицетворяется пчелой или птицей.

Воплощений множество. Они не всегда связаны с конкретной беременностью. У плаценты имеются свои основные воплощения: дерево, разветвления. У пуповины это ствол и многие другие воплощения, которые очень быстро распознаются: например, змий.

На эту тему я расскажу вам историю. Я не выдумала её, а подчерпнула её из одной из самых известных книг в мире и одной из старейших, и вы увидите, что в ней повествуется о многом. И это «Илиада». В разных переводах говорится либо о драконе с окровавленной спиной, либо о змие с красной спиной.

Мы, окружая поток, на святых алтарях гекатомбы
Вечным богам совершали, под явором стоя прекрасным,
Где из-под корня древесного била блестящая влага.
Там явилося чудо! Дракон, и кровавый и пёстрый,
Страшный для взора, самим Олимпийцем на свет извлечённый,
Вдруг из подножья алтарного выполз и взвился на явор.
Там, на стебле высочайшем, в гнезде, под листами таяся,
Восемь птенцов воробьиных сидели, беспёрые дети,
И девятая матерь, недавно родившая пташек...
Всех дракон их пожрал, испускающих жалкие крики.
Матерь кругом их летала, тоскуя о детях любезных;
Вверх он извившись, схватил за крыло и стенящую матерь.
Но едва поглотил он и юных пернатых, и птицу,
Чудо на нём совершает бессмертный, его показавший:
В камень его превращает сын хитроумного Крона;
Мы, безмолвные стоя, дивились тому, что творилось:
Страшное чудо богов при священных явилося жертвах.
Калхас исполнился духа и так, боговещий, пророчил:
- Что вы умолкнули все, кудреглавые чада Эллады?
Знаменьем сим проявил нам событие Зевс промыслитель,
Позднее, поздний конец, но которого слава бессмертна!
Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый
(Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых),
Столько, ахейцы, годов воевать мы под Троею будем;
Но в десятый разрушим обширную стогнами Трою.²

Гомер, «Илиада»

Действительно ли змий или дракон поглотил птиц (воплощения плода, чада на дереве) на дереве? И да, и нет. Образно да, но на самом деле он цепляется за них, как пуповина цепляется за плод, рядом с будущей плацентой. Он кусает в живот, иногда впрыскивает свой яд, воплощение крови, а иногда и свой огонь, ибо дракон также является воплощением пуповины, а огонь - ядом и, следовательно, кровью.

Огонь, свет, кровь и... сладости (или пища) - это всё воплощения крови. А всё потому, что по сути это одно и то же - сила. Вся сила исходит от света и, следовательно, является светом, она попросту «сохраняется» в виде крови, сладостей или дерева (огня), как в батарейках, но это всегда сила солнца и звёзд: свет, единственно возможный источник жизненной силы.

Помните: деревья и растения - это лишь первый шаг в сохранении энергии, потому что вся пищевая цепочка - это способ энергосбережения: растения с помощью света преобразуют частицы.

Свет используется для превращения углерода в древесину и, следовательно, сам преобразуется в древесину и / или растительную пищу и потребляется, а затем преобразуется либо в тепловую энергию, либо в питательные вещества для почвы, либо в кровь. После этого кровь снова превращается в кровь или в питательные вещества для почвы, которые снова потребляются растениями.

Яд также является воплощением крови и естественным противоречием, ибо то, что дарует жизнь, неизбежно дарует и смерть, оно дарует яд первой болезни, ведущей к смерти.

Пуповина также является носителем таинства, таинства начала жизни. Примечательно, что пуповинная кровь и впрямь «чудотворна», она способна излечивать почти неизлечимые заболевания, такие как лейкемия, ибо содержит стволовые клетки, но главная её особенность заключается в том, что она дарует жизнь снова и снова.

У пуповины зачастую имеются не только такие воплощения, как борода или волосы, подобно сказке о Рапунцель или мифу о Медузе, но и всё, что на неё похоже: пояс, шнурок, венок, ожерелье или даже ветка омелы. И впрямь, омела «кусает» дерево: пожалуй, это самый очевидный образ, объясняющий её священность.

Возможно, вас это удивит, но позже вы увидите, что это так: царский скипетр или посох кудесника также является воплощением пуповины. Иногда и копьё тоже. И внимательно вглядитесь в это изображение:

Разве это вам ничего не напоминает? Съеденных птиц из «Илиады». И это не единственный случай, когда скипетр увенчан птицей. Скипетр Зевса также украшен птицей, или она является его спутницей, а скипетр Одина/Гермеса увенчан двумя змеиными головами и перьями.

Хорошо, но давайте на этом остановимся, потому что сейчас речь пойдёт о доказательстве того, о чём я говорю. Не важно, кто умер и почему, или кто вновь будет жить.

Проследуем дальше.

В сказке о Джеке дерево и его ствол являются гигантским бобом. В «Мальчике-с-пальчик» юнец взбирается на дерево, чтобы осмотреться. В сказке о Красавице и чудовище отец Красавицы срывает розу с кустарника. В сказке о Белоснежке весь лес (как и в сказке о Мальчике-с-пальчик) олицетворяет дерево и плаценту (ничего удивительного, ибо в мире деревьев обособленных деревьев не существует, строго говоря, и весь лес может генетически являться единым деревом и произойти из одного семени).

В сказке о Рапунцель волосы являются верёвкой (что связывает её со своей мачехой), а башня - олицетворение огромного дерева, с которого она не может слезть и пленницей которого она является, подобно плоду в утробе матери. Сей образ присутствует повсеместно, но на данный момент и только учитывая эти составляющие его не всегда будет легко понять.

И конечно же это то же самое дерево, что и в Раю, и тот же змий, тот же плод.

И конечно же это то же самое Мировое древо (Иггдрасиль) в скандинавских преданиях, древо, на котором Один остаётся подвешенным, слепым (плодом), пронзённым копьем в течение девяти дней и девяти ночей (в данном случае девяти месяцев: периода беременности).

Конечно же, дерево, верёвка - это копьё в пещере Ласко (возраст - 18 000 лет, Франция), это также то же самое копьё в сказании о Персевале, кровоточащее копьё (предположительно, то, которое коснулось Христа, то есть плода). Копьё прикасается к плоду и пронзает его, подобно тому, как его жалит змий.

Это дерево - святочное дерево или так называемая рождественская ёлка, изначально не ель, а тис (taxus baccata), священное древо, олицетворение вечности, не лиственное и не хвойное, отдельно стоящее дерево с вечнозелёными листьями, дерево обычного внешнего вида с необычными кроваво-красными ягодами, ни с чем не сравнимыми по вкусу, когда они созреют, невероятно сладкими и медовыми, в то время как остальная часть дерева настолько токсична, что смертельно опасна. В этом дереве содержится краткое изложение того, что я описываю в этой книге. Во-первых, это двойственность яда и сладких плодов, но также это бессмертие / перевоплощение и связь между плацентой / оболочкой и копьём / оружием, потому что тис исторически применяли при изготовлении оружия (луки, а также и стрелы, копья и т.д.).

Конечно же, в мифе об Атлантиде, на острове Атлас (Платон, диалог «Критий»), плацента-оболочка-дерево - это стела в центре города, на которой приносят в жертву быков, отчего по ней течёт кровь, та самая кровь, что питает плод.

Это также змея на голове фараонов, урей, та самая, что оставляет шрам образной беременности: третий глаз, пупок головы, в некотором смысле, след того, как предок вошёл в голову ребёнка. Это, конечно, змея, которая украшает шею Кумари, девственницы, богини-младенца Непала.

Сей третий глаз, вероятно, навеян розовым пятном (гемангиомой на лбу), присутствующим у большинства белых бледных младенцев при рождении. Оно также именуется «родимым пятном от поцелуя ангела», и тут есть над чем подумать.

Давайте вспомним, что этот «третий» глаз часто имеет удлинённую форму «родинки от поцелуя ангела» и что он красный. Даже у Кумари лоб полностью выкрашен в красный цвет. Назовём его пупком души, или укусом змеи. Помните, что урей фараонов - это также... глаз Ра, и он может принимать облик женщины или львицы.

Но мы будем ходить кругами, ибо я не могу процитировать все наши сказания, и всё же все они накладываются друг на друга, поэтому мы должны остановиться, чтобы поговорить сейчас о кое-чём другом.

Итак, когда в сказке говорится, что Красная Шапочка - это маленькая Красная Шапочка, не следует этому верить. Когда в сказке говорится, что Белоснежка - это Белоснежка, не следует этому верить. Когда в сказке говорится, что Золушка есть Золушка, этому не следует верить. Когда повествуется, что Джек - это Джек, не верьте этому, что Персеваль - это Персеваль и так далее.

Именно так, ибо Красная Шапочка - это её покойная бабушка (в сказке она больна и прикована к постели, то есть мёртвая, похороненная); Белоснежка - её покойная мать; Золушка тоже. Джек, очевидно, является его покойным отцом, так же как и Персеваль, и так далее. Гензель и Гретель, у которых почти та же история, что и у Мальчика-с-пальчик, являют собой два облика одних предков: умерших родителей, которые очень бедны, настолько бедны, что едва могут прокормить себя (бедность - это образ смерти).

Нам может показаться, что это обряд для подростков, но на самом деле, как я указывала ранее, это не так. Речь идёт о ребенке, отлучённом от груди. Ему около семи лет. Но не только это... Мы с вами видели, что сей ребёнок переживал одну (по сути три) образные беременности, или, скорее, что предок возрождался в ребёнке (его новом теле) в одной/трёх образных беременностях, чтобы родиться в его новом теле, чтобы достичь пункта назначения. Итак, этот маленький ребёнок в повествованиях является зародышем.

Вы увидите, насколько это верно, и как это всегда объясняет многие частности. Странные подробности, зачастую оставляемые лишь в некоторых местечковых трактовках, поскольку они чересчур странные, чтобы быть включёнными в общеизвестное повествование. В качестве доказательства приведём отрывок из местечкового изложения «Красной шапочки», записанной в провинции Турень (Франция) М. Лего и опубликованной в «Обозрении Авранша» в 1885 году:

Он (внешне представлявший из себя безобразного человека) убил бедную женщину, перелил её кровь в бутыль (по-французски «huche»), поставил её в посудный шкаф и лёг в постель.

Когда маленькая девочка подошла к дому её бабушки, она постучала в дверь, открыла её, зашла и спросила: «Как поживаешь, бабушка?»

«Не очень, доченька», ответил негодяй, притворившийся больным и изменив свой голос. «Ты голодна?»

«Да, бабушка. Есть что поесть?»

«В буфете стоит немного крови. Возьми сковороду и поджарь её. И поешь её.»

Маленькая девочка так и сделала.

(…)

Поджаривая кровь, она услыхала какие-то голоса, похожие на ангельские, доносившиеся откуда-то сверху из дымохода, которые протянули: «О! Будь проклята маленькая девочка, поджаривающая кровь своей бабушки!»

«О чём говорят эти голоса, бабушка, эти голоса, что доносятся из дымохода?»

«Не слушай их, моя доченька, это маленькие птички чирикают на своём птичьем языке.»

(…)

Жаннетта испугалась и сказала: «О, бабушка, мне надо выйти по нужде (т.е. «помочиться»).

«Пописай в постели, моя доченька, пописай в постели.»

«Я запачкаю её, бабушка! Если ты боишься, что я сбегу, привяжи мне к ноге верёвку. Если ты сочтёшь, что меня нет слишком долго, просто потяни за верёвку, и ты убедишься, что я всё ещё тут.»

«Ты права, моя доченька, ты права.»

(…)

Изувер потянул за верёвку, но на другом её конце никого не оказалось.

(…)

«Не видали ли вы девочку-сорванца с собакой, виляющей хвостом, следующей по этому пути?»

По-французски:
Avez-vous vu passer fillon fillette,
Avec un chien barbette (barbet)
Qui la suivette (suivait)

Красную Шапочку называют «девчонкой-сорванцом» (по-французски: «fillon fillette», что буквально означает «мальчик-девочка»), мало того, что у неё зачастую (во многих переложениях) нет никакого имени (как у Персеваля, как у... младенцев в утробе матери, которые ещё не родились), но и пока неясно, девочка это или мальчик. Странно, тревожно... Если только это не плод (шерстяная веревка, очевидно, является пуповиной). Точно так же Гензель и Гретель - это не двое детей, это две ипостаси одного и того же ребёнка, или плода (Гензель) и его близнеца плаценты (Гретель), вот почему их имена так похожи (по-французски их иногда называют Жанно и Марго), и что они одного возраста (являются близнецами).

Девственница, согласно обычаям, представлена достигшей половой зрелости, но молодой женщиной, и считается, что девственница означает «нетронутая» в сексуальном плане. На самом деле, как вы увидите, это не так: изначально девственница - это молодая девушка, маленькая девочка, которая олицетворяет плод. Обычно это маленькая девочка, потому что то, что происходит в утробе женщины, конечно, считается же весьма женственным; но она может быть и маленьким мальчиком, это не имеет значения, потому что пол нам не известен. Это тайна до самого рождения. Мы не знаем пол плода, однако, изначально он всегда изображается женским. Девственница олицетворяет жизнь, эмбрион, зародыш. И это тем более интересно, когда замечаешь, что происхождение слова «девственница» (virgin) означает вовсе не то, во что мы, кажется, верим сегодня, а происходит от латинского virgo, virge, это слово означает «сила», «жизнь», «то, что питается» и, в частности, образует слово «рвение»... Дева - это та, кто даёт жизнь, в ком проявляется жизнь; дева, плод, и есть жизнь. Она ещё не появилась на свет, но именно благодаря ей каждый человек обретает жизнь.

Таким образом, Афродита, Венера или Фрейя - это не достигшая половой зрелости женщина, а очень молодая отлучённая от груди девочка, около семи лет, которая по сути представляет собой плод.

Слово virgin происходит от общеиндоевропейского *varg: «рвение», подобно санскритскому ūrg: «сила», ūrga-jami: «питать», подобно греческому όργάω, orgaô: «набухать», όργή, orgê: «побуждение», «толчок».

Таким образом, девственница - это сила, рвение, которая питается и набухает, растёт, а затем та, что набирает обороты. Это не имеет ничего общего с современным определением, не так ли? И всё же определение происхождения слова действительно является точным и, несомненно, исторически правильным определением.

Зародыши питаются (но не ртом, отсюда частое упоминание о голодании, но, как ни парадоксально, также и о людоедах) кровью. Только кровью. Плоды, как можно видеть у очень маленьких недоношенных детей, начиная с третьего месяца становятся очень красными (до того, как их считают эмбрионами, и они скорее телесного цвета).

Очевидно, наши предки знали об этом, поскольку в то время также существовали преждевременные выкидыши и роды. Мы даже нашли одно (или два?) захоронение с неандертальскими эмбрионами (Ла-Ферраси 5 во Франции и, возможно, Мезмайская пещера в России), что весьма необычно, поскольку такие маленькие кости обычно разлагаются очень быстро.

Сегодня это очень хорошо известно. Независимо от генетического цвета кожи, все недоношенные дети имеют тёмно-красный цвет. Это связано с тем, что их кожа настолько тонкая, что она почти прозрачна и позволяет нам видеть кровеносные сосуды.

Вот почему Красная шапочка красная, вот почему дитя непальской богини Кумари полностью одето в красное, вот почему её образно питают кровью (во время празднества Индра Джатра). Это также объясняет, почему она не должна касаться земли (иначе она родится) и поэтому её носят на руках во время её редких прогулок (подобно плоду), или почему у неё не может быть месячных (она умрёт или родится). Вам интересно, что означает «Кумари»? Девственница, по-непальски...

И всё же это не молодая женщина, достигшая половой зрелости, а отлучённая от груди маленькая девочка, которую ныне зачастую выбирают в возрасте от двух до семи лет. Её заменяют другой Кумари, если у неё от ранения идёт кровь или, в действительности, во время её первой менструации. Некоторые источники утверждают, что её следует выбирать в момент выпадения у неё первого молочного зуба и что во время полового созревания она снова становится человеком. На практике не все эти детали соблюдаются. (см. «От богини к смертной», написанную бывшей Кумари Рашмилой Шакьей).

Эти предания, вероятно, настолько древние, что восходят к нашему общему предку, неандертальцу. Несомненно, они дольше сохранились в этом отдалённом и обособленном регионе Непала, и сегодня мы можем получить к ним доступ, чтобы понять их, сравнив с нашими европейскими переложениями.

Кумари отбирается из касты шакья, исповедующей буддийскую веру. Согласно обычаю это была каста ювелиров (в Европе ей соответствуют образы гномов). На самом деле отбираются несколько претенденток. Несколько девочек-шакья, отлучённых от груди, в возрасте примерно от двух до семи лет. Их гороскоп должен соответствовать гороскопу короля, которым является... индус.

Действительно, Кумари почитается как буддистами, так и индуистами в долине Катманду, где эти две веры всегда сосуществовали бок о бок. Но это ещё не всё. Маленькие Кумари должны пройти некое испытание или вступительный обряд. Точное содержание этого испытания держится в секрете, но некоторые детали были раскрыты, и именно в этом эти предания представляют свой интерес. Девочек (от двух до семи лет) помещают одних в помещение, освещённое фонариками. Вокруг них танцуют и их пугают люди, переодетые демонами, а перед ними размахивают головами только что обезглавленных животных.

Если маленькая девочка кричит или рыдает, её выводят наружу. Если она спокойна, её отбирают в качестве новой Кумари. Повествование Йена Макдональда «Маленькая богиня» весьма хорошо описывает происходящее, и будущая Кумари объясняет, что она не боялась, потому что понимала, что это были люди в масках, а не настоящие демоны, так что избранная девочка инстинктивно по-другому смотрит на вещи, как будто они ей уже известны.

Так начинается повествование Йеном Макдональдом:

Я помню ту ночь, когда я стала богиней.

Мужчины забрали меня из отеля на закате. У меня кружилась голова от голода, потому что знатоки по отбору детей сказали, что я не должна есть в день испытания.

В том же отеле проживали ещё две девушки, готовящиеся пройти испытание. Я их не знала; они были из других деревень, в которых могут проживать Деви. Их родители, не стесняясь, плакали. Я не могла этого понять; ведь их дочери могли стать богинями.

(...)

В комнате пахло латунным металлом. Тогда я это ещё не знала, но теперь мне известно, что это запах крови. Под запахом крови чувствовался другой запах - времени, наваленного толстым слоем, как пыль. Одна из двух женщин, которые должны были стать моими опекуншами, если бы я прошла испытание, сказала мне, что храму пятьсот лет. Она была невысокой, кругленькой женщиной с лицом, которое, казалось, всегда улыбалось, но, присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть, что это не так. Она заставила нас сесть на пол на красные подушки, пока мужчины приводили остальных девушек.

Некоторые из девушек уже плакали. Когда нас осталось десять человек, две женщины ушли, и дверь закрылась. Мы долго сидели в душной длинной комнате. Некоторые девушки ёрзали и болтали, но я сосредоточила всё своё внимание на резьбе на стенах и вскоре потеряла счёт времени. Мне всегда было легко вот так забыться: в Шакье я могла часами растворяться в движении облаков над горой, в журчании серой реки далеко внизу и хлопанье молитвенного флага на ветру. Мои родители восприняли это как знак моей врождённой божественности, одной из тридцати двух, которые отмечают тех девушек, в которых может обитать богиня.

В сгущающихся сумерках я прочитала историю о том, как Джаяпракаш Малла играл в кости с деви Таледжу Бхавани, которая пришла к нему в образе красной змеи и ушла, поклявшись, что вернётся к королям Катманду только девственницей из низшей касты, несмотря на их высокомерие. Я не могла прочитать конец истории в темноте, но мне и не нужно было этого делать. Я была её концом или одной из девяти других девушек из низшей касты в божественном доме деви.

Затем двери широко распахнулись, взорвались петарды, и сквозь грохот и дым в зал ворвались красные демоны. Позади них люди в багряном били в сковороды, хлопушки и колокольчики. Сразу же две девочки заплакали, и две женщины пришли и увели их. Но я знала, что чудовища были просто глупыми людьми. В масках. Они даже близко не были похожи на демонов. Я видела демонов после дождевых туч, когда свет опускается низко над долиной и все горы вздымаются как одна. Каменные демоны высотой несколько километров. Я слышала их голоса, и их дыхание не пахнет луком. Глупые человечки танцевали рядом со мной, тряся своими рыжими гривами и красными языками, но я видела их глаза за разрисованными дырочками, и они боялись меня.

Затем дверь снова распахнулась с очередным треском фейерверка, и сквозь дым появились ещё люди. Они несли корзины, накрытые красными покрывалами. Они поставили их перед нами и сорвали покрывала. Головы буйволов, только что отрезанные, так что кровь была яркой и лоснящейся. Глаза закатились, высунутые языки были всё ещё тёплые, носы всё ещё мокрые. И мухи роем проносились вокруг отрубленной шеи. Мужчина подтолкнул ко мне корзину, стоявшую на моей подушке, как будто это было блюдо со священной пищей. Грохот и удары снаружи переросли в рёв, такой громкий и металлический, что ушам стало больно. Девочка из моей родной деревни Шакья начала плакать; потом закричала другая, потом третья, затем четвёртая.

Другая женщина, высокая, худощавая, с кожей, похожей на старую сумку, вошла, чтобы отвести их, осторожно приподняв платье, чтобы не испачкать его в крови. Танцоры закружились, как пламя, и один мужчина опустился на колени и поднял голову буйвола из корзины.

Он поднёс её к моему лицу, глаза в глаза, но всё, о чём я подумала, так это о том, что она, должно быть, очень много весит; его мускулы вздулись, как виноградные лозы, рука дрожала. Мухи были похожи на чёрные драгоценные камни. Затем снаружи раздался хлопок, и мужчины опустили головы, накрыли их своими тканями и ушли, а глупые люди-демоны кружились и прыгали вокруг них.

Теперь сидя на подушке оставалась ещё одна девочка. Я её не знала. Она происходила из семьи, исповедовавшей Ваджраяну из города Нивар, расположенного ниже в долине. Мы долго сидели, желая поговорить, но не зная, было ли молчание частью испытания. Затем дверь отворилась в третий раз, и двое мужчин ввели белого козла в зал деви. Они поставили его прямо между мной и девушкой из Нивара. Я увидела, как закатились его злобные глаза-щёлочки. Один держал козью привязь, другой достал из кожаных ножен большой церемониальный кукри. Он благословил его и одним быстрым сильным ударом отделил козлиную голову от туловища.

Я чуть не рассмеялась, потому что козёл выглядел так забавно, его тело не понимало, где его голова, а голова оглядывалась в поисках тела, а потом тело осознало, что у него нет головы, и с грохотом упало, и почему кричала девочка из Нивара, разве она не видела, как это смешно, или она кричала, потому что я поняла шутку, и она позавидовала этому? Какова бы ни была её причина, улыбающаяся и видавшая виды женщина подошли и очень осторожно увели её, а двое мужчин опустились на колени в растекающуюся кровь и поцеловали деревянный пол.

Они подняли обе части козла. Лучше бы они этого не делали. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь был со мной в большом деревянном зале. Но я была одна в жаре и темноте, а затем услышала, как начали раскачиваться и басовито звенеть колокола Катманду, перекрывая шум уличного движения. В последний раз двери открылись, и на свету появились женщины.

«Почему вы оставили меня совсем одну?» - выкрикнула я. «Что я не так сделала?»

«Как ты могла сделать что-то не так, богиня?» - сказала старая, морщинистая женщина, которая вместе со своей спутницей стала мне матерью, отцом, учительницей и сестрой. «А теперь пойдём с нами, да поторопись. Король ждёт.»

«Твой дом, богиня»

За пределами этого дворца ты не должна касаться земли. Как только ты коснёшься земли, ты перестанешь быть божественной.

Ты будешь облачена в красное, а волосы будут собраны в пучок на макушке, а ногти пальцев рук и ног будут выкрашены. Ты будешь носить красную тилаку Шивы на своём лбу. Мы будем помогать тебе с твоим новым образом жизни до тех пор, пока он не станет частью тебя.

Ты будешь говорить только в пределах своего дворца, да и то немного. Молчание становится Кумари. Ты не будешь улыбаться или проявлять какие-либо эмоции.

Ты не должна проливать кровь. Ни царапины, ни пятнышка. Сила в крови, и когда кровь уходит, деви уходит вместе с ней. В день твоей первой крови, даже одной-единственной капли, мы скажем жрецу, и он сообщит королю, что богиня ушла. Ты больше не будешь божественной, ты покинешь этот дворец и вернёшься к своей семье. Ты не должна проливать кровь.

У тебя нет имени. Ты - Таледжу, ты - Кумари. Ты - богиня.

Маленькая Кумари отобрана в качестве маленького человечка, в котором перевоплотилась богиня Таледжу. Эта богиня перевоплощается только в маленькую девочку, не достигшую половой зрелости, и именно она наделяет короля своей властью. Без Кумари у индуистского короля Непала нет власти, или, как я предпочитаю говорить сейчас, нет жизни. Без Кумари (девственницы, плода) он не жив. Кумари на самом деле олицетворяет его собственную жизнь. Каждый год на празднестве Индра Джатра король должен обновлять свою власть. Означает ли это, что это предание было распространено в Европе? Это вполне возможно... Для этого он посещает Кумари, которая надевает ему на шею венок (воплощение пуповины: возрождение), а тот взамен даёт ей золотую монету (сокровище).

Как я уже объясняла выше, давайте ещё раз скажем, что эта маленькая богиня всегда одета в красное и золотое (кровь и свет), с красной шапочкой на голове (околоплодная сумка, колпак) и третьим глазом, красным, на лбу. Она носит разные украшения, и одно из них, самое важное, - ожерелье в форме змеи (пуповина).

Она никогда не должна касаться земли, и многие женщины приходят к ней из-за проблем, связанных с плодовитостью и женскими циклами, которые они надеются излечить. Празднество Индра Джатра длится 8 дней. Оно начинается с установки столба в городе (пуповины, плаценты), а затем следуют различные процессии. Кумари всегда возят на колеснице, и для неё приносится в жертву много животных, потому что она образно питается кровью. В конце празднества столб сносят (образ рождения: перерезается пуповина).

Ясно, что Кумари олицетворяет зародыш, жизнь.

В книге «Исследование о Кумари», опубликованной Нилуфар Моавен, отмечается, что два из 32 признаков распознавания будущей Кумари следующие:

5. Джанлангулихаста падата: ноги и руки как у утки.

21. Брахмавара каливидкарута сварата: печальный голос, как у воробья.

Оба эти признака по определению «дурацкие», но связаны с птицами, как... описания, связанные с нашими европейскими принцессами (часто они даже поют как птицы), потому что эти предания на самом деле имеют одно и то же происхождение. Опять же, пол этих образов не имеет того значения, которое придаётся ему сегодня. Это образы.

Конечно, плод образно женственен (а следовательно, и ребёнок до семи лет, ибо половые признаки не очень развиты), поскольку его пол неизвестен и поскольку он бесспорно находится в женском пространстве, в самой женской сути.

Таким образом, девственница, плод женского пола часто смешивается с образом матери, которая даёт себе жизнь. На самом деле, мы опишем это позже, плод, затем младенец и даже ребёнок до отлучения от груди (физиологически в семь лет) не является индивидуальностью (не является отдельным существом), так что на самом деле это не личность. Вот почему в обычаях мир создаётся за семь дней: это всегда мир, увиденный глазами отдельного человека. Давайте вспомним, что обычай - это индивидуальный, субъективный, а не объективный путь, как обычно считается.

Примечание переводчика:

¹ В английском языке «hood» (колпак) и «hut» (хижина) созвучны.

² Использован стихотворный перевод «Илиады» Н.И. Гнедича.