Группа поддержки Сатаны
Журнал "SPIN" (февраль 1996 г.), Дарси Штайнке

Норвежские неовикинги стремятся покончить с правлением Христа на Земле. На своём пути они жгут средневековые церкви, убивают своих соперников и исполняют Чёрный Металл, пока не вернутся тёмные боги. Дарси Штайнке отправляется в ад и спешит обратно. Фотографии Кристиана Уиткина.

Небо затянуто набухшими серыми облаками. Под этим свинцовым колпаком, в часе езды от Осло, в сельской местности Норвегии, находятся останки церкви в Хёлене - лишь фундамент из розового гранита и несколько куч обугленной сосны. Среди руин, оставшихся после пожара, беспорядочно летают обгоревшие страницы из сборников церковных псалтырей, похожие на коричневых мотыльков. Гвозди, выкованные кузнецом, лежат вперемешку с бедренными и большеберцовыми костями священников, похороненных сто лет назад под половицами церкви. Сгоревшая дотла в мае прошлого года церковь Хёлена стала самой недавней катастрофой в рамках продолжающегося национального бедствия Норвегии: за последние четыре года в результате поджогов были уничтожены двадцать две церкви, некоторые из которых были построены ещё в Средние века.

Маленький седовласый мужчина преклоняет колени перед надгробием своей жены, одним из многих, что окружают место, где когда-то стояла церковь. Он пропалывает маргаритки и бегонии, собираясь оставить несколько срезанных роз в банке из-под майонеза. Когда я спрашиваю, кто это сделал, он качает головой и говорит по-английски с сильным акцентом. «Сатанисты», - устало отвечает он.

Для ничего не подозревающего гостя Норвегия - сказочная страна деревянных пряничных домиков, кружевных занавесок, развевающихся на окнах, голубых стеклянных бутылок на подоконниках. Вдоль фьордов растут ели, и почти все здесь блондины, скуластые и невероятно красивые. Осло, столица Норвегии, изобилует многоквартирными домами пастельных тонов и сувенирными магазинами, где продаются куклы-тролли, копии подвесок викингов и свитера с норвежскими оленями.

В каменном здании в центре города, один, аккуратно одетый торчок, стоящий у входа, склоняется в поклоне, и это единственная подсказка, что шестью этажами выше маячит одна из многочисленных палат ада. Группа Mayhem обычно репетировала здесь, в комнате, стены которой украшал заляпанный блевотиной ковёр, а над головой были развешаны флаги со свастикой. Со стен свисают мечи викингов и перевёрнутые кресты. Хеллхаммер, единственный оставшийся в живых участник Mayhem, первой норвежской группы Чёрного металла, отодвигает в сторону видеокассеты с фильмами «Носферату» и «Дьявольские обряды Дракулы», чтобы опуститься на чёрный виниловый диван.

Норвежский Чёрный Металл зародился в конце 1980-х, став результатом нечестивого союза между увлечением Смертельным Металлом и жаждой крови викингов. В нём трэшевые гитары скоростного металла сочетаются с атмосферным подтекстом, который проявляется во всём - от мрачного симфонического синтезатора до соло на средневековой лютне. Вокалисты, как правило, звучат как бедная маленькая одержимая девочка из фильма «Изгоняющий дьявола», выкрикивая слова о злых силах, Сатане, ночных лесах, троллях и скандинавских богах. Тогда участники Mayhem жили вместе в Доме Дьявола - чёрном, с двумя высокими башнями - в крошечном городке под названием Крокстад. «Люди были очень суеверны», - с улыбкой вспоминает Хеллхаммер. «Когда мы заходили в магазин, все старушки выбегали из него. В воскресной школе детям говорили, что наш дом принадлежит дьяволу».

Музыканты Mayhem мало что сделали, чтобы развеять это мнение. На сцене солист группы, Мертвец, носил одежду, которую закапывал в землю, пока она не сгнивала и не наполнялась насекомыми. Это был высокий, чрезвычайно худой молодой человек с такой белой кожей, что она казалась почти синей. Даже во время репетиций Мертвец использовал свою «трупную раскраску» – чёрно-белый грим, вдохновлённый чумой. Во время выступления Мертвец вдыхал запах из пластикового пакета, в котором лежала разложившаяся ворона. «Ему нужно было почувствовать запах смерти перед каждой песней», - объясняет Хеллхаммер.

Мертвец, как и следовало ожидать, умер первым. В 1991 году он покончил с собой, выстрелив себе в голову из дробовика. «На самом деле меня это не удивило», - говорит Хеллхаммер. «Он был странным парнем, всегда говорил о карпатских замках и пофириях и о том, что эта жизнь - всего лишь сон». В его предсмертной записке было просто сказано: «Простите за всю эту кровь». Хеллхаммер и Евронимус, гитарист Mayhem, нашли Мертвеца мёртвым – ноги широко раскинуты, ошмётки мозга и кровь были разбрызганы по стенам и простыням. Евронимуса, казалось, совсем не смущал беспорядок. На самом деле, говорит Хеллхаммер, «он взял кусочки мозга и приготовил варево. Он добавил ветчину, замороженные овощи и паприку. Он всегда говорил, что хочет попробовать плоть, и решил, что это самый простой способ».

Хеллхаммер одет в официальную униформу Чёрного Металла: ботинки, джинсы, кожаная куртка; всё чёрное. На шее у него болтается подвеска в виде молота Тора и пентаграмма, но он скорее игривый проказник, чем тёмный властелин. Он уверяет меня, что не притронулся к этому ужасному вареву - «меня бы стошнило». Мгновение спустя он застенчиво признаётся, что действительно сделал себе ожерелье из кусочков черепа, которые нашёл среди окровавленных простыней Мертвеца.

Чёрный Металл не всегда был таким чёрным. В начале 1980-х британские группы, такие как Venom, считали себя музыкальной составляющей индустрии развлечений в жанре ужасов, и они играли свою роль группы поддержки Сатаны с соответствующим чувством юмора. Но что-то произошло, когда Чёрный Металл пересёк Северное море. Для норвежских групп Чёрного Металла это нечто большее, чем просто сценическое действо: они убеждённые сатанисты, борющиеся за то, чтобы изгнать христианство из Норвегии и вернуть древние языческие обычаи. Например, они выступают за возрождение древних обычаев викингов, за кровную месть и убийства из мести. К Mayhem на сцене Чёрного Металла быстро присоединились другие группы, в том числе Darkthrone, Immortal, Enslaved, Burzum и Emperor. Каждая из них выпустила по нескольку пластинок на небольших звукозаписывающих компаниях, таких как Head Not Found и Deathlike Silence самого Евронимуса.

Евронимус был жирным пауком в паутине Чёрного Металла, которому больше нравилось быть злым, чем впадать в депрессию как Мертвец. Он сказал Хеллхаммеру, что не испытывает никаких чувств; боль, по его словам, для него равносильна удовольствию. В «трупной раскраске» Евронимус напоминал демоническую смесь Дивайн и Белы Лугоши - коренастый, с длинными чёрными волосами, заострённой дьявольской бородой и усами, навощёнными так, что кончики закручивались наподобие свиного хвостика. Его интерес к химии побудил его оборудовать в подвале коптильни тщательно продуманную лабораторию, заполненную мензурками и стеклянными перегонными трубками, бунзеновскими горелками и летучими кислотами. Обычно он ходил в чёрном плаще, но в лаборатории на нём был белый халат учёного с золотыми пуговицами и высоким воротником. Он часами сидел там, безумно смеясь и смешивая запрещённые химикаты. Однажды из-за взрыва одно из его зелий пролилось ему на руку. «Он вспыхнул, как факел», - вспоминает Хеллхаммер. «Даже под водой пламя не утихало».

В начале 1990-х Евронимус также владел «Адом» (Helvete), музыкальным магазином в Осло, который служил секретным логовом для движения чёрных металлистов. Члены самопровозглашённого Внутреннего Круга валялись на матрасах в подвале, сыром и тёмном, как подземелье. Вечеринки в «Аду» были легендарными: грандиозные, сумбурные, при свечах, где приверженцы носили трупную раскраску, чёрные накидки и копии снаряжения викингов. Многие резались ножами и разбитыми бутылками; особо вдохновлённые группы отправлялись осквернять кладбища, разбивать надгробия и выводить краской пентаграммы и число «666». Хеллхаммер помнит, как люди стреляли из пистолетов в торцевые стены; один парень вбил гвоздь себе в череп. Евронимус бил себя кнутом, отчего кровь алыми полосами пропитывала его рубашку.

Имея свой форпост в «Аду», Евронимус стал лидером сцены. Он часто выражал надежду, что Чёрный Металл подтолкнёт молодёжь к насилию; разрабатывая методы пыток, он читал длинные лекции о том, как боль может напугать жертв. «Это был захватывающий период», - говорит Самот, гитарист Emperor. «Мы все тусовались и говорили о нашей ненависти к христианству и о том, как вернуть веру викингов». Все члены Внутреннего Круга презирали христианское прославление слабости, сочувствие к больным и нуждающимся. Поэтому Круг придумал поджечь гордость и великолепие Норвегии - её любимые деревянные церкви. Это напомнило бы норвежцам, что все они по-прежнему дети Одина.

Церковь Фантофт была построена скандинавскими мастерами по дереву в эпоху раннего Средневековья. На её колоннах, украшенных искусной резьбой, чешуйчатые хвосты драконов переплетались со змеями и виноградными лозами. Она стояла с XII века, пока не сгорела дотла 6 июня 1992 года.

Другой пожар охватил часовню Холменколлена, которую посещали король Харальд V и королевская семья. Вскоре за этим пожаром последовали другие. В сентябре Самот с гордостью «вписал себя в историю, спалив дотла церковь». Его коллега по Чёрному Металлу Граф Гришнак, который уже участвовал в поджогах часовни Холменколлена и церкви Фантофт, отправился вместе с ним сжечь церковь Скьёльд в Ругаланне. Самот описывает это действо как почти священное. «Под алтарём была маленькая дверца, куда мы вылили несколько галлонов бензина, бросили спичку, а затем побежали обратно к машине». Пара ехала всю ночь, чтобы вернуться в Осло и «Ад». «В машине было странное ощущение», - рассказывает мне Самот своим мягким голосом, его длинные тёмные волосы почти скрывают черты его лица. «Была гроза, гремел гром и шёл дождь. Мы ехали по узкой просёлочной дороге, освещённой только дальним светом фар».

У Графа Гришнака, единственного участника группы Burzum, голубые глаза, которые горят так же яростно, как при солнечном освещении; в уголке его рта проходит тонкий шрам. Одетый как денди-викинг, в сапоги, накидку, скандинавские нагрудники и подвески, он холоден и напорист, его эмоции и поступки основаны скорее на идеологии, чем на том, что у него на сердце. Гришнак считает, что Внутренний Круг имеет полное право использовать огонь и пулемёты для достижения своих целей - в конце концов, разве норвежские предки-христиане не уничтожали языческих идолов и не отрубали головы язычникам?

Облив бензином стены из просмолённого дерева церкви Фантофт, Граф бросил несколько спичек в золотистые лужицы. Уходя, он обернулся, и при виде языков пламени, подбирающихся к башне и кресту, волосы у него на затылке встали дыбом. Он вздрогнул.

После того, как Граф был допрошен полицией и появился во всех норвежских газетах в полном облачении викинга, Евронимус предсказал, что Гришнак вскоре совершит нечто ещё более грандиозное, чтобы его лицо появилось в газетах. Он не осознавал, что предсказывает собственную смерть. Менее чем через два месяца тело Евронимуса было найдено в его квартире. Гришнаку было предъявлено обвинение в его убийстве.

Присутствие графа на суде было таким же возмутительным, как и его свидетельские показания: он заплетал волосы в косички и непрерывно смеялся на протяжении всего процесса. Но факты этого дела, несомненно, пугают. 10 августа 1993 года граф и Снорре, лидер группы Blackthorn, шесть часов колесили по Норвегии из Бергена в Осло. У Графа с собой была копия договора на издание альбома, которая должна была послужить предлогом для его визита в квартиру Евронимуса.

Были тщательно обсуждены возможные способы убийства Евронимуса. Граф хотел зарубить Евронимуса топором, но потом решил, что было бы глупо таскать топор по району, где полно многоквартирных домов. Другой план состоял в том, чтобы заставить Евронимуса показать что-то на своём компьютере, а затем ударить его ножом в шею, когда он будет сидеть к нему спиной. В итоге у Графа оказался простецкий арсенал - три ножа, пристёгнутые ремнями к телу; топор, штык и бейсбольная бита были спрятаны в багажнике его машины.

Евронимус открыл дверь в одном нижнем белье; по словам Графа, он выглядел ослабшим и усталым. Они завязали спор, и Евронимус повернулся и пошёл на кухню. Граф вытащил нож и последовал за ним. Снорре ждал на лестнице, когда услышал крик Евронимуса, зовущего на помощь. Дверь распахнулась, и Евронимус бросился к нему, кровь ручьями стекала по его лицу и плечам. Вскрытие показало, что он получил двадцать три ножевых ранения - два в голову, пять в шею и шестнадцать в спину.

На обратном пути в Берген Гришнак и Снорре остановились у озера. Граф разделся и смыл кровь с волос, рук и лица. Он почистил свой нож, привязал окровавленную одежду к камню и опустил её в воду. Но он всё равно был измучен и встревожен. Он оставил в квартире договор, подписанный в тот день, и забыл надеть перчатки. Он даже не знал, жив Евронимус или мёртв.

На следующий день Гришнак почувствовал себя странно ободрённым. Проявив почти невообразимое высокомерие, он с важным видом вошёл в офис звукозаписывающей компании «Voices of Wonder» в Осло, одетый как воин-викинг, с нагрудными и нарукавными пластинами и кожаными перчатками с шипами, и продемонстрировал свой нож. Тем временем полиция задержала и допросила более сотни чёрных металлистов. На сцене, которая всегда была такой засекреченной, внезапно появились осведомители. Люди сдавали друг друга; некоторые даже анонимно звонили, чтобы рассказать всё, что им известно. Полиция прослышала о вражде Внутреннего Круга и вскоре обнаружила, что кровавые отпечатки пальцев, испачкавшие договор, принадлежат Графу.

Все участники сцены Чёрного Металла рассказывают одну и ту же историю: что они были крещены, но никогда не посещали церковь, что их родители не верили в Бога. Обязательные уроки религии в школе были «скучными» и «бесполезными». Учителя заставляли заучивать молитвы, в которые никто не верил. В этом нет ничего нового; отношение Норвегии к христианству всегда было неоднозначным. В 995 году Олаф I Трюггвасон привёз христианство на норвежские берега вместе с награбленным золотом и серебром. Придя к власти, он безжалостно навязал норвежскому народу новую веру, сжигая языческие храмы и предлагая подданным выбор между крещением и смертью.

Лютеранская реформация 1537 года, хотя и не была столь кровавой, была не менее суматошной. Лютеранские священники, присланные из Германии, не говорили по-норвежски, и многие из них были людьми с сомнительной репутацией, склонными к спорам из-за десятины, растратам и даже изнасилованиям. Однако лютеранство - мрачная религия, известная своими последователями-пиетистами и простыми алтарями. Его основные доктрины гласят, что пропуск на небеса обеспечивается отношениями человека с Богом, а не десятиной или добрыми делами. Это ставит лютеран в затруднительное положение, когда они остаются в одиночестве, без утешения святых или воскурения фимиама перед суровым германским богом. В Норвегии лютеранская церковь является частью государства - правительство распоряжается денежными средствами и назначает епископов, а король Харальд является её официальным главой. Тем не менее, только три процента посещают церковь по воскресеньям или считают себя активными участниками.

«Сатанисты правы, обвиняя в лицемерии духовную жизнь Норвегии», - говорит Тронд-Вигго Торгерсен, уполномоченный Норвегии по правам ребёнка. «В нашей стране сейчас очень унылое время. Повседневная жизнь скучна и ориентирована на потребителя. Большинство людей предпочли бы иметь в своём районе Макдональдс, а не церковь». Торгерсен надеется, что пожары послужат тревожным сигналом, призывом молодёжи к большей духовной активности. Но когда я разговариваю с епископом Андреасом Аарфлотом и спрашиваю, не могут ли пожары быть вызваны бюрократическим характером государственной церкви и недостатком жизнеспособности, он отвечает с откровенным гневом. «Эти пожары на самом деле не затронули религиозную общину. Мы не считаем их каким-либо вызовом».

Профессор Тормод Энгельсвикен из семинарии в Майорстуа качает головой. «Во всём этом есть что-то средневековое - язычники против христиан, обе стороны настолько буквальны в своих толкованиях». Он считает, что норвежцы хотят верить, но в них существует духовная пустота. «Эти идеи викингов о кровной мести, о сохранении чести, о бессмысленном насилии…» Профессор откидывается на спинку стула перед полками с книгами по теологии. «Вы должны помнить, что викинги были очень увлечены христианством. Эти жестокие люди были преображены посланием Нового Завета - идеей смирения, прощения, всепоглощающей силы любви».

Пока чай заваривается, мы с Небельхексе выносим кружки на заднее крыльцо. Мы сидим возле большой корзины с сушащимися листьями мяты, неподалёку от загона для кроликов и нескольких цыплят. Аркейн, её чёрная борзая собака, царственно устраивается рядом с ней. Небельхексе рассказала мне, что она увлекалась кроулианской магией, магией хаоса и даже Церковью Сатаны Антона Лавея. «Службы похожи на христианские, но наоборот. Обнажённых женщин используют в качестве алтарей, они устраивают оргии и топчут облатки для причастия. На самом деле, это глупо», - добавляет она, заправляя длинную рыжую прядь за мочку уха с тройным проколом. В конце концов она покинула церковь, устав от материализма её прихожан. «Все они продолжали убеждать меня работать в крупной корпорации, стать яппи».

Она познакомилась со своим мужем Самотом, когда Emperor выступали на разогреве у Cradle Of Filth во время европейского турне. Подруга попросила её нарядиться госпожой в чёрный кожаный корсет и сапоги. «Я выходила на сцену и била вокалиста», - смеётся Небельхексе. «Это было очень весело». Их роман быстро набрал обороты. В полночь зимнего солнцестояния в прошлом году Небельхексе в длинном платье из красного бархата и Самот в меховой шубе викингов и с подвеской в виде молота Тора поднялись на заснеженную гору неподалёку от дома его родителей. Найдя место, окружённое деревьями, Самот своим обрядовым языческим ножом порезал ладонь Небельхексе, а затем она его. «Мы сцепили их вместе, и наша смешавшаяся кровь капала на белый снег». Они дали обещания могущественному небесному отцу и всем духам деревьев, а затем обменялись кольцами, на которых были выгравированы норвежские слова «Тор помогает».

Небельхексе предпочитает собственную магию любой организованной вере. Она создаёт зелья, используя травы, кости, перья и интимные жидкости, накладывает заклинания, чтобы защитить своих близких и защититься от врагов. В последнее время она собирает коренья и сплетает их воедино, чтобы сохранить свои отношения с мужем, который отбывает двухлетний срок за поджог. «Магия ближе к телу - вы сами создаёте свою гармонию. Она не похожа на христианство, когда вы молите какого-то бога».

Когда я заговариваю о церковных пожарах и причастности к ним Самота, она выглядит смущённой. Она стремится убедить меня, что Граф Гришнак оказал сильное влияние на её мужа. «Граф - хороший собеседник. Он сказал Самоту, что, сжигая церкви, они выгонят христиан обратно на Ближний Восток и станут королями». По её словам, ещё одним планом Гришнака было изнасиловать принцессу Астрид (сестру короля Харальда), сделать её беременной и захватить трон. Небельхексе качает головой. «Это очень наивный образ мыслей, но ты должна извинить его, потому что Самоту было всего семнадцать. Чего ещё можно ожидать от парней, которым не нравится их общество?» Аркейн встает и рычит на белку, запрыгнувшую на крыльцо. Небельхексе рассказала мне, что все её друзья считают её сумасшедшей, раз она связалась с сатанистом, который спалил церковь. «Но они его не знают. Они не могут понять, что мой муж - благородный викинг».

Эпоха викингов, с 800 по 1050 год, была временем, когда норвежцы наводили ужас на европейское побережье: они подплывали к берегу под покровом темноты на своих широких деревянных ладьях, одетые в шубы из оленьих шкур и высокие кожаные сапоги на шнуровке, у каждого за плечом было по топору. Фауст, барабанщик Emperor и нынешний заключённый, превратил свою викингскую идеологию в философскую основу для убийства.

Фауст предупредил меня, что его тюрьма - это тюрьма строгого режима, одна из самых строгих в Норвегии, но цветы и обширные зелёные лужайки, окружающие здание, делают её больше похожей на психиатрическую больницу. Как и везде в Норвегии, в тюрьме чисто и красиво. Жизнерадостная женщина-охранник проводит меня через металлодетектор; она вежливо спрашивает, не оставлю ли я свою сумку в камере хранения рядом со стеклянной витриной, где выставлены керамические маски, сделанные заключёнными, с лицами, искаженными от гнева и отчаяния.

Фауст врывается в комнату для свиданий с быстротой мухи, наконец-то выпущенной из стеклянной клетки, одетый в серо-белый камуфляж, чтобы слиться с зимним лесом. Несмотря на свои широкие плечи, Фауст обладает тем же детским восприятием действительности, которое я заметила в Хеллхаммере, но он менее добродушен, больше похож на жестоких маленьких мальчиков из «Повелителя мух».

Прислонившись спинкой стула к бетонной стене, он рассказывает, что всегда был увлечён убийствами и коллекционировал книги, журналы и футболки, связанные с серийными убийцами. Когда Фауст переехал из своей маленькой деревни, чтобы работать в «Аду», его интерес к насилию усилился. Он начал создавать целую моральную вселенную, основанную на принципах Чёрного Металла. «Я начал размышлять о макро- и микрокосмосе и сравнивать человеческую жизнь с пылью на далёкой планете в далёкой галактике у чёрта на куличках. Я сделал человеческую жизнь менее ценной».

В августе 1992 года, когда Фауст осматривал недавно достроенный Олимпийский парк в Лиллехаммере, к нему подошёл мужчина и предложил вместе прогуляться по лесу. «Я ничего не пил и не употреблял. Я просто очень спокойно решил покончить с жизнью этого человека. Возможно, моё подсознание подсказывало мне, что, поскольку он гей, я имею на это право». Фауст согласился и последовал за ним в глубь леса. Когда мужчина подошёл, чтобы обнять его, Фауст вонзил нож ему в живот и дернул вверх. «Он кричал «Нет!», но я просто обезумел, нанося ему удары ножом снова и снова. Как только он упал и свет померк в его глазах, я пнул его ногой, чтобы убедиться, что он мёртв. Потом я пошёл домой с совершенно пустой головой, как зомби».

Через два дня после убийства Граф Гришнак, Евронимус и Фауст подъехали к часовне Холменколлена, расположенной рядом с олимпийским трамплином. Это должно было стать образным актом очищения Фауста. Сначала они установили самодельную бомбу на алтарь, но, когда она отказалась взорваться, они сложили на алтарь сборники церковных псалмов и Библии, облили их бензином и чиркнули спичкой. «Мы поднялись на гору, чтобы посмотреть, как горит часовня. Это было очень красиво и волнующе - когда мы вернулись в музыкальный магазин, то едва могли заснуть».

После своего криминального скандала Фауст каждый день просматривал газеты, но через несколько недель в них больше ничего не печаталось об убийстве. «Со временем», - говорит он, «я почти забыл, что стал убийцей». Только после убийства Евронимуса Фауста вычислили и схватили. Его судили и признали виновным в непредумышленном убийстве, и сейчас он отбывает 14-летний срок. Возможно, он сожалеет о том, что его поймали, хотя и не проявляет особого раскаяния в убийстве. Человек должен жить с помощью меча, заявляет он; общество должно вернуться к естественному порядку выживания с помощью силы. Он считает себя не преступником, а революционером в изгнании. Любимый писатель Фауста, Брет Истон Эллис, иллюстрирует для него истину о естественной враждебности людей друг к другу. «В «Американском психопате» он прекрасно это описывает», - с энтузиазмом рассказывает мне Фауст. «В одну минуту ты смотришь на одежду человека, а в следующую уже вонзаешь нож ему в глаз».

Там, где Фауст воплотил свой вымысел чёрного металлиста об убийстве в зловещую реальность, Исан, солист Emperor и единственный участник группы, не находящийся в тюрьме, понимает силу метафоры. В сшитых на заказ чёрных брюках и шёлковой рубашке, с крашеными волосами, заплетёнными в косу вдоль спины, он - вампир в стиле Армани. Тёмный князь подводит глаза и слегка присыпается белой пудрой; едва заметные фиолетовые круги у него под глазами наводят на мысль, что он частенько бродит по лесу после наступления темноты.

Когда я спрашиваю, почему он не пошёл с Самотом и Гришнаком в ту ночь, когда они сожгли церковь Скьёльд, он объясняет, что его не было дома, когда они его разыскивали, но он определённо присоединился бы к ним. Христианство, по его мнению, предназначено для людей, которые живут в пустыне и носят сандалии. «Оно растрачивает любовь впустую», - говорит он. «В Норвегии, как и в США, если ты слаб, все тебя поддерживают. Есть специальные центры, двенадцатишаговые программы. Всё для слабых. Всё рассчитано на неудачников. Слишком много жалости».

Рунхильд, подруга Исана и соучредительница журнала поклонников чёрного металла «Descent», согласна с этим. «Ни один из богов в скандинавских преданиях не слаб так, как Иисус», - говорит она мне. Рунхильд изучает биотехнологию; записи с утренних занятий видны у неё на руке. На ней длинное платье из чёрного шёлка и ожерелье из лапок ворона, «любовный подарок» от бывшего ухажёра. Её всегда привлекала смерть. В тринадцать лет она писала в школьной газете о погребальных обрядах, а в детстве спала, сложив руки на груди. Она считает, что её одержимость смертью проистекает из бесстрашия. «Большая часть поп-музыки играет на слабости, но чёрные металлисты не верят в то, что нужно жертвовать собой ради других, как это делал Иисус. Они достаточно сильны, чтобы жить с мечом в руках».

Исан считает вампира идеальным образом Сатаны. «Дракула питается другими, но испытывает страсть лишь к немногим», - объясняет он. Он также видит сходство между вампиром и викингом. «Викинг отплывал и брал то, что ему было нужно, жестоко и с большим кровопролитием; он питался другими, как вампир». Когда я рассказываю Исану о фашистских установках Чёрного Металла, о Холокосте, о том, что слабость - это врождённое качество даже самого сильного человека, вампир становится раздражительным. «Послушай», - говорит он голосом, очень похожим на Лестата, уставшего от более слабых существ, которым не хватает кровожадности и храбрости. «Ты никогда не поймёшь меня, потому что сидишь в зале на просмотре фильма ужасов. Я на экране».

В норвежском устном народном творчестве языки пламени вырываются из следов ног королей викингов. Гигантские бурые медведи устраивают себе зимние логова на церковных алтарях. Мухи выползают изо рта каждого мечтателя, а феи угощают младенцев медовыми пирожными. Подобно непослушным детям, истинно верующие в Чёрный Металл стирают грань между вымыслом и действительностью, видимым и невидимым, наигранным злом и настоящим злом. И стоит ли удивляться, что в этой внешне христианской стране, где румяные светловолосые дети скользят по идеально заснеженным склонам на раскрашенных вручную лыжах, Чёрный Металл столь популярен? Он раскрывает тёмную сторону норвежской души, глубокую тоску и бесконечные зимние ночи.

Чёрный Металл продолжает поражать безмятежную Норвегию языческой идеологией и террористическими актами. Прошлой весной епископ Аарфлот рекомендовал каждой церкви в Норвегии выставить охрану у своих ворот 6 июня в 6 часов утра, объяснив это тем, что «666 - самое важное число для сатанистов и что в это время все церкви будут уязвимы». Церкви по-прежнему становятся мишенями для поджигателей, но никто из тех, с кем я разговаривала, точно не знает, кто сейчас устраивает поджоги. «Это тринадцатилетние и четырнадцатилетние чёрные металлисты, которые живут неизвестно где», - говорит мне Фауст. «Я рад, что они продолжают в том же духе. Это означает, что факел передан, что огонь всё ещё пылает».

Граф Гришнак, самый известный преступник Норвегии, теперь стал медийной знаменитостью с целым культом поклонников - он получает более сотни писем от поклонников в неделю. В недавнем интервью из своей камеры в тюрьме Ила под Осло Граф сказал, что больше не хочет, чтобы его связывали с Чёрным Металлом. Теперь он убеждённый неонацист, и эту идеологию он надеется продвигать через организацию под названием «Норвежский языческий фронт». На фотографии, сделанной в тюрьме, видно, что его крашеные чёрные волосы снова отросли до естественного скандинавского белокурого оттенка, но завораживающие голубые глаза не изменились. Сын Одина, языческого князя крайнего Севера, Граф коротает время за чтением книг по истории Северных стран и оккультизму. Он планирует использовать почту и компьютерные средства связи, чтобы влиять на молодёжь до того, как христианское общество начнёт промывать им мозги. Он предсказывает, что под его руководством языческая молодежь вступит в новую языческую эру любыми необходимыми средствами – с наскока, в духе викингов.

Автор: Дарси Штайнке (© 1996 журнал "SPIN", США)