БИБЛИОТЕКА
Тюремный рок
Интервью с Варгом Викернесом
Журнал «Metal Hammer» (январь 1996 г.)
Робин Дориан
Никого по-настоящему не интересовала экстремальная музыкальная сцена Норвегии до 1993 года, когда разразился настоящий ад - в буквальном смысле этого слова!
Церкви горели, а также совершались убийства. Барабанщика группы Emperor Фауста обвинили в убийстве гомосексуалиста, который имел глупость заигрывать с ним, а человека из Burzum по имени Граф Гришнак обвинили в убийстве гитариста Евронимуса из группы Mayhem. Другие участники группы были арестованы за поджоги. В 1995 году соперничество между группами, стремящимися к известности, утихло, поскольку большинство активистов оказались за решеткой. В эксклюзивном интервью Робин Дориан отправляется в Норвегию, чтобы поговорить с осуждённым убийцей Гришнаком о том, как он справляется с действительностью тюремной жизни, о пятом альбоме Burzum и будущем его единоличного музыкального проекта.
Тюрьма, где 22-летний Варг Викернес (он же Граф Гришнак) в настоящее время отбывает 21-летний срок за убийство, во время Второй мировой войны была концентрационным лагерем. Тюрьма расположена среди холмов Осло, примерно в 20 минутах езды от аэропорта, и выглядит примерно так, как и следовало ожидать от немецкого исправительного учреждения на полпути к смерти.
Это третья тюрьма, в которой побывал Варг с момента вынесения ему приговора 16 мая 1994 года. Его первым местом заключения была тюрьма Осло, затем тюрьма Бергена, и вот теперь он находится здесь с августа 1995 года.
В соответствии со странными норвежскими законами Варгу разрешено встречаться с журналистами, но в настоящее время ни с кем из друзей или родственников. Хотя у нас не было проверки на безопасность, люди, которые действительно его знают, должны пройти тщательную проверку со стороны полиции и властей, прежде чем их впустят.
Пройдя через внушительные ворота с колючей проволокой, окружающей здание, мы попадаем в приёмную, где сидят три охранника и наблюдают за нашим прибытием по внутреннему телевидению.
Проходит около 15 минут, прежде чем мы действительно видим его. Нам приходится пройти через несколько запертых дверей, сделанных из металлических прутьев, прежде чем мы попадаем в крыло, где он находится, которое занято исключительно убийцами и насильниками.
Там длинный коридор с примерно 20-ю запертыми камерами. Каждая камера примерно пять футов в ширину и 12 футов в глубину (1,5 на 3,6 метра), в ней есть кровать, раковина, маленький столик и шкаф. Здесь пахнет больницей.
Нас проводят в помещение, которое служит комнатой для свиданий. На окнах установлены вертикальные металлические решётки, и из них открывается вид на огромный прогулочный двор в задней части здания. Стены вокруг здания впечатляюще высокие, с колючей проволокой и множеством камер видеонаблюдения.
В дверях комнаты появляется печально известный Граф Гришнак. На нём сильно испачканная рубашка Burzum с длинными рукавами, армейские брюки и армейские ботинки. Варг умён и красноречив, он на удивление хорошо говорит по-английски, но иногда с трудом подбирает подходящие прилагательные. Во время нашей беседы он был явно шебутной, барабанил по столу, сидя на мягком диване, и выглядел невероятно бледным. Последнее можно объяснить тем фактом, что в настоящее время он отбывает наказание в изоляторе временного содержания.
Церкви горели, а также совершались убийства. Барабанщика группы Emperor Фауста обвинили в убийстве гомосексуалиста, который имел глупость заигрывать с ним, а человека из Burzum по имени Граф Гришнак обвинили в убийстве гитариста Евронимуса из группы Mayhem. Другие участники группы были арестованы за поджоги. В 1995 году соперничество между группами, стремящимися к известности, утихло, поскольку большинство активистов оказались за решеткой. В эксклюзивном интервью Робин Дориан отправляется в Норвегию, чтобы поговорить с осуждённым убийцей Гришнаком о том, как он справляется с действительностью тюремной жизни, о пятом альбоме Burzum и будущем его единоличного музыкального проекта.
Тюрьма, где 22-летний Варг Викернес (он же Граф Гришнак) в настоящее время отбывает 21-летний срок за убийство, во время Второй мировой войны была концентрационным лагерем. Тюрьма расположена среди холмов Осло, примерно в 20 минутах езды от аэропорта, и выглядит примерно так, как и следовало ожидать от немецкого исправительного учреждения на полпути к смерти.
Это третья тюрьма, в которой побывал Варг с момента вынесения ему приговора 16 мая 1994 года. Его первым местом заключения была тюрьма Осло, затем тюрьма Бергена, и вот теперь он находится здесь с августа 1995 года.
В соответствии со странными норвежскими законами Варгу разрешено встречаться с журналистами, но в настоящее время ни с кем из друзей или родственников. Хотя у нас не было проверки на безопасность, люди, которые действительно его знают, должны пройти тщательную проверку со стороны полиции и властей, прежде чем их впустят.
Пройдя через внушительные ворота с колючей проволокой, окружающей здание, мы попадаем в приёмную, где сидят три охранника и наблюдают за нашим прибытием по внутреннему телевидению.
Проходит около 15 минут, прежде чем мы действительно видим его. Нам приходится пройти через несколько запертых дверей, сделанных из металлических прутьев, прежде чем мы попадаем в крыло, где он находится, которое занято исключительно убийцами и насильниками.
Там длинный коридор с примерно 20-ю запертыми камерами. Каждая камера примерно пять футов в ширину и 12 футов в глубину (1,5 на 3,6 метра), в ней есть кровать, раковина, маленький столик и шкаф. Здесь пахнет больницей.
Нас проводят в помещение, которое служит комнатой для свиданий. На окнах установлены вертикальные металлические решётки, и из них открывается вид на огромный прогулочный двор в задней части здания. Стены вокруг здания впечатляюще высокие, с колючей проволокой и множеством камер видеонаблюдения.
В дверях комнаты появляется печально известный Граф Гришнак. На нём сильно испачканная рубашка Burzum с длинными рукавами, армейские брюки и армейские ботинки. Варг умён и красноречив, он на удивление хорошо говорит по-английски, но иногда с трудом подбирает подходящие прилагательные. Во время нашей беседы он был явно шебутной, барабанил по столу, сидя на мягком диване, и выглядел невероятно бледным. Последнее можно объяснить тем фактом, что в настоящее время он отбывает наказание в изоляторе временного содержания.
***
Почему ты находишься в отчуждении?
Потому что у меня были некоторые проблемы с охраной. Они вдруг решают, что мне запрещено принимать посещения от того или иного человека, потому что это неполиткорректно, и я немного злюсь, потому что на это нет никакой причины. На самом деле они просто хотят напаскудить!
Каких людей они не пускают к тебе в гости?
На этот раз они без всякой причины запретили моей девушке навещать меня. Они утверждают, что она тайно вывозила вещи, но это чушь собачья, поскольку они обыскивают меня. Нам приходится раздеваться, и они роются в нашей одежде, и нам приходится стоять голыми, даже если я беседую с вами, журналистами, чего я обычно не делаю. Так что это просто чушь собачья, на самом деле.
Как к тебе относились с тех пор, как ты оказался здесь?
Думаю, я ничем не отличаюсь от других заключённых, но из-за того, что у меня есть политические убеждения, которые не приемлемы, вся моя переписка была запрещена. Иногда я получаю одно или два письма, но большинство писем не доходит, потому что люди пишут письма с этими дурацкими перевёрнутыми крестами. Мне не разрешается рисовать норвежские флаги на конвертах и тому подобные вещи, так как, по их мнению, это национал-социализм.
На что была похожа твоя первая ночь в тюрьме?
В первый день меня оставили голым в огромной камере с бетонным полом и дырой посередине. Там не было ни кровати, ни чего-либо на полу, и они оставили свет включённым на 24 часа. Люди проходили мимо 24 часа в сутки, разглядывая меня сквозь решётку. На следующий день они набросили на меня одеяло. Конечно, это было очень унизительно, но в этом и был замысел - ни душа, ничего.
О чём ты думал, когда лежал там на полу?
Я подумал, что это было довольно нелепо. Они думали, что я буду так напуган, и они скажут: «Теперь ты действительно в отчаянии!» В таких местах царит психический ужас, а не физический. Они знают, что это ещё хуже!
Как проходит твой обычный день?
Сейчас он немного необычен, потому что я нахожусь в отчуждении. Я провёл в нём всю неделю, и мне разрешили принять душ только сегодня, так что сейчас я ничем не занимаюсь. Обычно я читаю книги и пишу письма.
Здесь можно пойти либо на работу, либо в школу. Будучи на работе, приходится собирать лампы – весьма умственная работа [смеётся], но, к счастью, я учусь в школе. Я должен вставать в 07:00 утра, а затем посещать школу с 07:30 до 14:50, а затем обедать. Затем с 16:00 до 18:00 я нахожусь во дворе, если есть желание пробыть там так долго, а потом возвращаюсь в свою камеру.
Тюрьма разделена на участки по 10 человек, которые вынуждены пользоваться общей кухней, душем и туалетом. В камере нет туалета, поэтому, если нужно отлить, можно сделать это в раковину. По большому лучше не ходить [смеётся], так как придётся делать это в пластиковый пакет или во что-то в этом роде.
Я написал книгу, когда был в тюрьме Бергена. Всегда существовала угроза, что её изымут, поэтому я втиснул в неё всё, что мог. Скоро я поговорю с издателем.
В некоторых главах речь идёт о так называемом «Чёрном Металле» в Норвегии, а в некоторых - о взаимосвязи между культурой возбуждённых танцев и языческими обрядами. То же самое происходит и в скандинавской ворожбе, когда танцуют до полного изнеможения, а затем переживают выход из тела.
Как ты здесь убегаешь от своей действительности?
Слушаю музыку. Обычно нам разрешают иметь кассетный проигрыватель и проигрыватель компакт-дисков, и я слушаю Баха, Бетховена, Грига (разумеется, поскольку он норвежец) и немного техно.
Ты когда-нибудь думал о самоубийстве?
С чего бы это?
У тебя бывает сильная тоска?
Время от времени. Самоубийство - это проявление трусости. Это один из способов избегания, к которому прибегают некоторые люди.
Ты сожалеешь об убийстве Евронимуса?
Нет, почему я должен сожалеть? Главное в том, что я отбываю срок за то, чего не совершал. Утверждают, что это было умышленное убийство при отягощающих обстоятельствах, но всё указывает на то, что это было не так. Это было не так, но, тем не менее, меня обвиняют в этом. Если бы дело дошло до суда, я получил бы максимум 12 лет. А это совсем другое дело, поскольку мне пришлось бы отсидеть всего шесть-восемь лет.
Как ты думаешь, в чём тебя следовало обвинить?
Парень, которого я убил, пытался убить меня, но, очевидно, у него ничего не вышло [смеётся], поэтому я убил его раньше него. Я бы не назвал это прямой самообороной, потому что в тот момент он не представлял действительной угрозы. Я мог бы избить его и вышвырнуть на улицу, но я убил его. Если бы я не убил его тогда, он бы попытался снова. Не было смысла давать ему второй попытки.
Почему он хотел тебя убить?
Дело в том, что он начал исполнять Чёрный Металл в 1984 году. В Норвегии его всегда считали королём, но, когда мы начали общаться в 1991 году, всё изменилось.
Сцена получила новый импульс. Мой дебют состоялся в марте 1992 года, а затем, в сентябре, вышел альбом Immortal, и в это же время начали гореть церкви. Ничего из этого не произошло до того, как мы появились на сцене. Каждый раз, когда горела церковь, он обзванивал всех своих друзей и говорил им, что мы сожгли очередную церковь, потому что он действительно хотел быть сопричастным к этим поджогам церквей.
Мы немного устали от него, а он увлёкся сатанизмом, злом и всем таким прочим, и какое-то время мы называли себя сатанистами. На самом деле мы никогда не были сатанистами, зачем вообще так себя называть? Он этого и слышать не хотел, потому что хотел быть злым и всё в таком роде, а мы этого не хотели, так что это как бы переросло в разногласия.
Как ты узнал, что он собирался тебя убить?
Потому что он позвонил моему другу и рассказал ему, а также отправил несколько писем своему другу, который рассказал об этом мне. Я завалился к нему домой, чтобы предупредить его, чтобы он не приближался ко мне.
Я заявился в 3 часа ночи, и мы начали разговаривать на повышенных тонах, он запаниковал и попытался напасть на меня. Я просто повалил его на пол, а он вскочил и побежал на кухню за ножом. И я подумал, что если у него будет нож, то и у меня он должен быть. Я перерезал ему путь, чтобы он не смог добраться до своего ножа. Затем он метнулся в спальню, где у него было ружьё, и я побежал за ним, но он выбежал, зовя на помощь и обзванивая всех соседей.
Это вывело меня из себя. Сначала он напал на меня, а когда начал проигрывать, стал звать на помощь. Это было нелепо и жалко. Соседи рассказали полиции во время допроса, что слышали женский крик [смеётся]. Поэтому я последовал за ним, а другой парень, который был со мной, последовал за нами, и он врезался в лампу, стекло разбилось, и он упал на спину. Я подождал, не нападет ли он на меня снова, но он просто прошёл мимо меня и попытался пнуть, и тогда я просто ударил его ножом в голову.
Что ты почувствовал, когда убивал его?
На самом деле, ничего особенного. В этом не было ничего особенного.
Ты был в ужасе от того, что на самом деле убил его?
С чего бы это? Убивать естественно, особенно когда тебе угрожают. Я думаю, это вполне приемлемо. Эта история с убийством вызвала такую истерию.
Разве не ради того, чтобы сохранить наше общество цивилизованным? Иначе люди бегали бы и убивали друг друга.
Конечно, должны быть правила, нормы и всё такое, но когда такая свинья, как он, планировала похитить меня и сначала вырубить электрошокером, что можно было поделать? Не имеет значения, насколько ты силён.
Должен ли я проявлять милосердие к таким подонкам? Ни за что! Я ценю свои законы больше, чем законы общества. Если есть люди, которые хотят меня убить, это нормально. Если это серьёзно, я убью их первым.
Всё, что происходит вокруг Чёрного Металла в Норвегии - поджоги церквей, убийства и т.д., - какое это имеет отношение к музыке?
Я думаю, что это имеет очень мало общего с музыкой. В Норвегии никогда не было сцены Чёрного Металла, в этом суть. Единственная сцена Чёрного Металла, которая есть у нас в Норвегии, - это та, что есть сегодня, после того как о ней начали писать газеты.
Когда ты получишь право на освобождение?
Через четыре года. Можно будет заполнить анкету, чтобы получить один день отгула домой, во время которого надзиратели будут ходить за мной по пятам с наручниками. Позже могут дать дополнительные отгулы на два-три дня, но сначала придётся отсидеть четыре года.
Как ты думаешь, ты выйдешь на свободу до отбытия полного срока?
Я выйду по УДО через 12 лет. Все так делают.
Были ли твои родители в ужасе, когда узнали, что ты совершил убийство?
Не совсем. Друзья моей матери сказали, что мне следует воздать должное за убийство этой свиньи! Он ей совсем не нравился.
Существовал ли на самом деле «внутренний круг», действующий на сцене, совершающий террористические акты, сатанинские обряды и изнасилования?
Это была лишь очередная мечта Евронимуса. Он хотел, чтобы существовал внутренний чёрный круг, и мы какое-то время ему подыгрывали. Но он был чертовски серьёзен. Единственным человеком, серьёзно относившимся к сатанизму, был он сам. Никто больше не хотел иметь с этим ничего общего, так что его вымышленная картина рушилась, и он обвинял во всём меня.
Никаких обрядовых изнасилований не было. Я думаю, что есть две разновидности сатанизма: во-первых, это более материковый сатанизм в Германии и Великобритании, представленный людьми среднего возраста, которые насмотрелись порнографии и не могут заставить свой член встать без каких-либо чрезвычайных действий. Они наряжаются как сатана в пижамы с рогами и становятся от этого по-настоящему возбуждёнными, и в этом их сатанизм, верно?
Другая разновидность - это Церковь Сатаны, сатанизм, который во многом ничем не отличается от предыдущего, представленный этими же мужчинами средних лет, которые соблазняют молодых девушек, поскольку не могут сделать это с женщинами своего возраста. Они занимаются сексом в церквях и думают, что это действительно возбуждает, но в Норвегии этому нет места. Этого вообще не существует, просто потому, что у нас в стране не так много порнографии и существуют строгие правила на этот счёт.
Разрешены ли тебе супружеские свидания?
Да, у нас есть обычная комната для свиданий, дверь которой можно запирать. Это не самое удобное место, но возможность имеется. Когда меня навещают мои друзья - если им вообще разрешают приходить сюда, - в это время в комнате должен находиться охранник, потому что нам не разрешается планировать какие-либо политические мероприятия. Они также начали делать то же самое с моей девушкой, просто чтобы поиздеваться.
Каковы твои политические убеждения на данный момент?
Я участвую в Норвежском языческом фронте, который является местом, где мы распространяем сведения о норвежском язычестве. Я против всего, что нам чуждо. Это касается не только веры, но и политики и расы.
Выступаешь ли ты за расовую сегрегацию?
За расовую гигиену, потому что научно доказано, что смешение вредно для людей. Если смешать негра и немку, вы не получите развитых организаторских навыков от немца и силы негра, вы получите более слабый результат от обоих. Кроме того, мы созданы разными, так зачем же нам нарушать естественный порядок вещей? Именно различия создают силу. Чёрно-белая дружба - это не красочная дружба. На самом деле она серая.
У меня возникают проблемы, когда мой народ, который изначально был исключительно светловолосым или рыжеволосым с голубыми глазами, перестаёт существовать. Через 100 лет норвежцы будут выглядеть так же, как греки сегодня, если мы не отмежуемся.
У тебя вышел новый альбом "Filosofem"...
Я записал его в марте 1993 года, он довольно старый. Записи с ним всё это время оставались в студии, и я впервые услышу его, когда у меня будет готовая копия.
Что будет с Burzum, если ты не сможешь записывать ещё альбомы?
Я записал альбом в тюрьме Бергена. Мне разрешили взять с собой синтезатор и музыкальный процессор, так что я записал всё на диск. У меня была переносная четырёхдорожечная студия, так что я просто сделал запись и отправил её в Misanthropy. Это инструментальный и электронный альбом.
Ты, должно быть, рассчитываешь продать много пластинок из-за огромного внимания прессы, которое ты привлёк, и благодаря твоей печально известной репутации...
Я ничего не знаю об этом, потому что нахожусь в безвестном состоянии. Всё зависит от того, кто будет следить за тем, смогу ли я достичь всего этого. Я не читал музыкальных журналов с середины 1994 года, поэтому мне трудно судить.
Тебе нравится всё это внимание прессы?
Меня обвиняют в том, что я добиваюсь внимания прессы, но суть в том, что я еженедельно получаю запросы от телевизионных станций и т.д., но не отвечаю на них. На самом деле, это не очень приятно, потому что большая часть написанного, как правило, неверна - просто чушь собачья и слухи, например, я слышал, что я коммунист. Если бы они ссылались на мои слова напрямую, было бы интереснее.
Но я делаю это не потому, что хочу, чтобы моя фотография появилась в прессе, а потому, что я хочу, чтобы эти мнения были распространены, чтобы способствовать обсуждению.
Как ты думаешь, другие группы на сцене презирают тебя за то, что ты привлекаешь к себе так много внимания?
Да, это естественно. Это одна из причин, по которой Евронимус был так зол на меня, потому что все хотели говорить со мной, а не с ним.
Почему ты полностью изменил свою внешность?
В 1992 году я покрасил волосы в чёрный цвет, а в 1994 состриг их. Во всех газетах мои фотографии выглядят очень тёмными, потому что они хотели, чтобы у меня были чёрные волосы. Всех, у кого такие чёрные волосы, называют сатанистами и хотят, чтобы они так выглядели, поэтому мне пришлось носить чёрные волосы.
Каким ты видишь своё будущее?
Что ж, я собираюсь самообразовываться и в конце концов выйду на свободу.
Мы пытаемся добиться нового судебного разбирательства, потому что в моём суде присяжных были два масона и единственный христианский целитель в Норвегии - бородатый старик, который едва мог ходить, который утверждал, что видит людей насквозь и изгоняет из них зло. И это в моём суде присяжных - каково! 90% из них были пенсионерами старше 66 лет, так себе присяжные. Мой адвокат был гомосексуалистом, один из психиатров был масоном и евреем, а другой – коммунистом; другого парня судили в то же время, и его адвокат был масоном и на самом деле свидетельствовал против своего клиента, просто чтобы навредить мне. На самом деле, всё это было просто большой показухой. С таким же успехом они могли прислать мне приговор по почте - держите ваш 21 год заключения!
Если бы ты завтра вышел из тюрьмы, стал бы ты опасаться за свою жизнь?
С чего бы это?
Ты же не думаешь, что друзья Евронимуса или члены его семьи могут попытаться убить тебя?
[Смеётся] Я уверен, что они бы так и сказали, но я по-прежнему придерживаюсь того, что заявил в суде: слабые мужчины угрожают, настоящие мужчины действуют. Если бы они действительно хотели меня убить, они бы ничего не говорили, они бы просто заткнулись, подождали, пока я выйду, и убили бы меня, вместо того чтобы хвастаться этим. Важно то, что они бы сделали это, потому что хотели бы привлечь к себе внимание, ибо единственный способ добиться этого - угрожать мне.
Почему они ничего не предприняли, когда у них была такая возможность? Все знали, что я убил Евронимуса в тот день, когда это случилось, и всё равно никто ничего не предпринял.
Если бы я и боялся за свою жизнь, то не от них, а от других - от других групп с противоположными политическими взглядами. Если бы мне действительно нужно было кого-то бояться, то это была бы полиция. Если бы я попытался сбежать во время отгула, полиция застрелила бы меня. Вот что полиция делает с людьми, которые ей не нравятся. В последний раз, когда они застрелили парня, тот спал в кровати, а потом встал голый, и они выстрелили ему в горло. И с полицейским ничего не случилось. Это единственное, чего я опасался.
Потому что у меня были некоторые проблемы с охраной. Они вдруг решают, что мне запрещено принимать посещения от того или иного человека, потому что это неполиткорректно, и я немного злюсь, потому что на это нет никакой причины. На самом деле они просто хотят напаскудить!
Каких людей они не пускают к тебе в гости?
На этот раз они без всякой причины запретили моей девушке навещать меня. Они утверждают, что она тайно вывозила вещи, но это чушь собачья, поскольку они обыскивают меня. Нам приходится раздеваться, и они роются в нашей одежде, и нам приходится стоять голыми, даже если я беседую с вами, журналистами, чего я обычно не делаю. Так что это просто чушь собачья, на самом деле.
Как к тебе относились с тех пор, как ты оказался здесь?
Думаю, я ничем не отличаюсь от других заключённых, но из-за того, что у меня есть политические убеждения, которые не приемлемы, вся моя переписка была запрещена. Иногда я получаю одно или два письма, но большинство писем не доходит, потому что люди пишут письма с этими дурацкими перевёрнутыми крестами. Мне не разрешается рисовать норвежские флаги на конвертах и тому подобные вещи, так как, по их мнению, это национал-социализм.
На что была похожа твоя первая ночь в тюрьме?
В первый день меня оставили голым в огромной камере с бетонным полом и дырой посередине. Там не было ни кровати, ни чего-либо на полу, и они оставили свет включённым на 24 часа. Люди проходили мимо 24 часа в сутки, разглядывая меня сквозь решётку. На следующий день они набросили на меня одеяло. Конечно, это было очень унизительно, но в этом и был замысел - ни душа, ничего.
О чём ты думал, когда лежал там на полу?
Я подумал, что это было довольно нелепо. Они думали, что я буду так напуган, и они скажут: «Теперь ты действительно в отчаянии!» В таких местах царит психический ужас, а не физический. Они знают, что это ещё хуже!
Как проходит твой обычный день?
Сейчас он немного необычен, потому что я нахожусь в отчуждении. Я провёл в нём всю неделю, и мне разрешили принять душ только сегодня, так что сейчас я ничем не занимаюсь. Обычно я читаю книги и пишу письма.
Здесь можно пойти либо на работу, либо в школу. Будучи на работе, приходится собирать лампы – весьма умственная работа [смеётся], но, к счастью, я учусь в школе. Я должен вставать в 07:00 утра, а затем посещать школу с 07:30 до 14:50, а затем обедать. Затем с 16:00 до 18:00 я нахожусь во дворе, если есть желание пробыть там так долго, а потом возвращаюсь в свою камеру.
Тюрьма разделена на участки по 10 человек, которые вынуждены пользоваться общей кухней, душем и туалетом. В камере нет туалета, поэтому, если нужно отлить, можно сделать это в раковину. По большому лучше не ходить [смеётся], так как придётся делать это в пластиковый пакет или во что-то в этом роде.
Я написал книгу, когда был в тюрьме Бергена. Всегда существовала угроза, что её изымут, поэтому я втиснул в неё всё, что мог. Скоро я поговорю с издателем.
В некоторых главах речь идёт о так называемом «Чёрном Металле» в Норвегии, а в некоторых - о взаимосвязи между культурой возбуждённых танцев и языческими обрядами. То же самое происходит и в скандинавской ворожбе, когда танцуют до полного изнеможения, а затем переживают выход из тела.
Как ты здесь убегаешь от своей действительности?
Слушаю музыку. Обычно нам разрешают иметь кассетный проигрыватель и проигрыватель компакт-дисков, и я слушаю Баха, Бетховена, Грига (разумеется, поскольку он норвежец) и немного техно.
Ты когда-нибудь думал о самоубийстве?
С чего бы это?
У тебя бывает сильная тоска?
Время от времени. Самоубийство - это проявление трусости. Это один из способов избегания, к которому прибегают некоторые люди.
Ты сожалеешь об убийстве Евронимуса?
Нет, почему я должен сожалеть? Главное в том, что я отбываю срок за то, чего не совершал. Утверждают, что это было умышленное убийство при отягощающих обстоятельствах, но всё указывает на то, что это было не так. Это было не так, но, тем не менее, меня обвиняют в этом. Если бы дело дошло до суда, я получил бы максимум 12 лет. А это совсем другое дело, поскольку мне пришлось бы отсидеть всего шесть-восемь лет.
Как ты думаешь, в чём тебя следовало обвинить?
Парень, которого я убил, пытался убить меня, но, очевидно, у него ничего не вышло [смеётся], поэтому я убил его раньше него. Я бы не назвал это прямой самообороной, потому что в тот момент он не представлял действительной угрозы. Я мог бы избить его и вышвырнуть на улицу, но я убил его. Если бы я не убил его тогда, он бы попытался снова. Не было смысла давать ему второй попытки.
Почему он хотел тебя убить?
Дело в том, что он начал исполнять Чёрный Металл в 1984 году. В Норвегии его всегда считали королём, но, когда мы начали общаться в 1991 году, всё изменилось.
Сцена получила новый импульс. Мой дебют состоялся в марте 1992 года, а затем, в сентябре, вышел альбом Immortal, и в это же время начали гореть церкви. Ничего из этого не произошло до того, как мы появились на сцене. Каждый раз, когда горела церковь, он обзванивал всех своих друзей и говорил им, что мы сожгли очередную церковь, потому что он действительно хотел быть сопричастным к этим поджогам церквей.
Мы немного устали от него, а он увлёкся сатанизмом, злом и всем таким прочим, и какое-то время мы называли себя сатанистами. На самом деле мы никогда не были сатанистами, зачем вообще так себя называть? Он этого и слышать не хотел, потому что хотел быть злым и всё в таком роде, а мы этого не хотели, так что это как бы переросло в разногласия.
Как ты узнал, что он собирался тебя убить?
Потому что он позвонил моему другу и рассказал ему, а также отправил несколько писем своему другу, который рассказал об этом мне. Я завалился к нему домой, чтобы предупредить его, чтобы он не приближался ко мне.
Я заявился в 3 часа ночи, и мы начали разговаривать на повышенных тонах, он запаниковал и попытался напасть на меня. Я просто повалил его на пол, а он вскочил и побежал на кухню за ножом. И я подумал, что если у него будет нож, то и у меня он должен быть. Я перерезал ему путь, чтобы он не смог добраться до своего ножа. Затем он метнулся в спальню, где у него было ружьё, и я побежал за ним, но он выбежал, зовя на помощь и обзванивая всех соседей.
Это вывело меня из себя. Сначала он напал на меня, а когда начал проигрывать, стал звать на помощь. Это было нелепо и жалко. Соседи рассказали полиции во время допроса, что слышали женский крик [смеётся]. Поэтому я последовал за ним, а другой парень, который был со мной, последовал за нами, и он врезался в лампу, стекло разбилось, и он упал на спину. Я подождал, не нападет ли он на меня снова, но он просто прошёл мимо меня и попытался пнуть, и тогда я просто ударил его ножом в голову.
Что ты почувствовал, когда убивал его?
На самом деле, ничего особенного. В этом не было ничего особенного.
Ты был в ужасе от того, что на самом деле убил его?
С чего бы это? Убивать естественно, особенно когда тебе угрожают. Я думаю, это вполне приемлемо. Эта история с убийством вызвала такую истерию.
Разве не ради того, чтобы сохранить наше общество цивилизованным? Иначе люди бегали бы и убивали друг друга.
Конечно, должны быть правила, нормы и всё такое, но когда такая свинья, как он, планировала похитить меня и сначала вырубить электрошокером, что можно было поделать? Не имеет значения, насколько ты силён.
Должен ли я проявлять милосердие к таким подонкам? Ни за что! Я ценю свои законы больше, чем законы общества. Если есть люди, которые хотят меня убить, это нормально. Если это серьёзно, я убью их первым.
Всё, что происходит вокруг Чёрного Металла в Норвегии - поджоги церквей, убийства и т.д., - какое это имеет отношение к музыке?
Я думаю, что это имеет очень мало общего с музыкой. В Норвегии никогда не было сцены Чёрного Металла, в этом суть. Единственная сцена Чёрного Металла, которая есть у нас в Норвегии, - это та, что есть сегодня, после того как о ней начали писать газеты.
Когда ты получишь право на освобождение?
Через четыре года. Можно будет заполнить анкету, чтобы получить один день отгула домой, во время которого надзиратели будут ходить за мной по пятам с наручниками. Позже могут дать дополнительные отгулы на два-три дня, но сначала придётся отсидеть четыре года.
Как ты думаешь, ты выйдешь на свободу до отбытия полного срока?
Я выйду по УДО через 12 лет. Все так делают.
Были ли твои родители в ужасе, когда узнали, что ты совершил убийство?
Не совсем. Друзья моей матери сказали, что мне следует воздать должное за убийство этой свиньи! Он ей совсем не нравился.
Существовал ли на самом деле «внутренний круг», действующий на сцене, совершающий террористические акты, сатанинские обряды и изнасилования?
Это была лишь очередная мечта Евронимуса. Он хотел, чтобы существовал внутренний чёрный круг, и мы какое-то время ему подыгрывали. Но он был чертовски серьёзен. Единственным человеком, серьёзно относившимся к сатанизму, был он сам. Никто больше не хотел иметь с этим ничего общего, так что его вымышленная картина рушилась, и он обвинял во всём меня.
Никаких обрядовых изнасилований не было. Я думаю, что есть две разновидности сатанизма: во-первых, это более материковый сатанизм в Германии и Великобритании, представленный людьми среднего возраста, которые насмотрелись порнографии и не могут заставить свой член встать без каких-либо чрезвычайных действий. Они наряжаются как сатана в пижамы с рогами и становятся от этого по-настоящему возбуждёнными, и в этом их сатанизм, верно?
Другая разновидность - это Церковь Сатаны, сатанизм, который во многом ничем не отличается от предыдущего, представленный этими же мужчинами средних лет, которые соблазняют молодых девушек, поскольку не могут сделать это с женщинами своего возраста. Они занимаются сексом в церквях и думают, что это действительно возбуждает, но в Норвегии этому нет места. Этого вообще не существует, просто потому, что у нас в стране не так много порнографии и существуют строгие правила на этот счёт.
Разрешены ли тебе супружеские свидания?
Да, у нас есть обычная комната для свиданий, дверь которой можно запирать. Это не самое удобное место, но возможность имеется. Когда меня навещают мои друзья - если им вообще разрешают приходить сюда, - в это время в комнате должен находиться охранник, потому что нам не разрешается планировать какие-либо политические мероприятия. Они также начали делать то же самое с моей девушкой, просто чтобы поиздеваться.
Каковы твои политические убеждения на данный момент?
Я участвую в Норвежском языческом фронте, который является местом, где мы распространяем сведения о норвежском язычестве. Я против всего, что нам чуждо. Это касается не только веры, но и политики и расы.
Выступаешь ли ты за расовую сегрегацию?
За расовую гигиену, потому что научно доказано, что смешение вредно для людей. Если смешать негра и немку, вы не получите развитых организаторских навыков от немца и силы негра, вы получите более слабый результат от обоих. Кроме того, мы созданы разными, так зачем же нам нарушать естественный порядок вещей? Именно различия создают силу. Чёрно-белая дружба - это не красочная дружба. На самом деле она серая.
У меня возникают проблемы, когда мой народ, который изначально был исключительно светловолосым или рыжеволосым с голубыми глазами, перестаёт существовать. Через 100 лет норвежцы будут выглядеть так же, как греки сегодня, если мы не отмежуемся.
У тебя вышел новый альбом "Filosofem"...
Я записал его в марте 1993 года, он довольно старый. Записи с ним всё это время оставались в студии, и я впервые услышу его, когда у меня будет готовая копия.
Что будет с Burzum, если ты не сможешь записывать ещё альбомы?
Я записал альбом в тюрьме Бергена. Мне разрешили взять с собой синтезатор и музыкальный процессор, так что я записал всё на диск. У меня была переносная четырёхдорожечная студия, так что я просто сделал запись и отправил её в Misanthropy. Это инструментальный и электронный альбом.
Ты, должно быть, рассчитываешь продать много пластинок из-за огромного внимания прессы, которое ты привлёк, и благодаря твоей печально известной репутации...
Я ничего не знаю об этом, потому что нахожусь в безвестном состоянии. Всё зависит от того, кто будет следить за тем, смогу ли я достичь всего этого. Я не читал музыкальных журналов с середины 1994 года, поэтому мне трудно судить.
Тебе нравится всё это внимание прессы?
Меня обвиняют в том, что я добиваюсь внимания прессы, но суть в том, что я еженедельно получаю запросы от телевизионных станций и т.д., но не отвечаю на них. На самом деле, это не очень приятно, потому что большая часть написанного, как правило, неверна - просто чушь собачья и слухи, например, я слышал, что я коммунист. Если бы они ссылались на мои слова напрямую, было бы интереснее.
Но я делаю это не потому, что хочу, чтобы моя фотография появилась в прессе, а потому, что я хочу, чтобы эти мнения были распространены, чтобы способствовать обсуждению.
Как ты думаешь, другие группы на сцене презирают тебя за то, что ты привлекаешь к себе так много внимания?
Да, это естественно. Это одна из причин, по которой Евронимус был так зол на меня, потому что все хотели говорить со мной, а не с ним.
Почему ты полностью изменил свою внешность?
В 1992 году я покрасил волосы в чёрный цвет, а в 1994 состриг их. Во всех газетах мои фотографии выглядят очень тёмными, потому что они хотели, чтобы у меня были чёрные волосы. Всех, у кого такие чёрные волосы, называют сатанистами и хотят, чтобы они так выглядели, поэтому мне пришлось носить чёрные волосы.
Каким ты видишь своё будущее?
Что ж, я собираюсь самообразовываться и в конце концов выйду на свободу.
Мы пытаемся добиться нового судебного разбирательства, потому что в моём суде присяжных были два масона и единственный христианский целитель в Норвегии - бородатый старик, который едва мог ходить, который утверждал, что видит людей насквозь и изгоняет из них зло. И это в моём суде присяжных - каково! 90% из них были пенсионерами старше 66 лет, так себе присяжные. Мой адвокат был гомосексуалистом, один из психиатров был масоном и евреем, а другой – коммунистом; другого парня судили в то же время, и его адвокат был масоном и на самом деле свидетельствовал против своего клиента, просто чтобы навредить мне. На самом деле, всё это было просто большой показухой. С таким же успехом они могли прислать мне приговор по почте - держите ваш 21 год заключения!
Если бы ты завтра вышел из тюрьмы, стал бы ты опасаться за свою жизнь?
С чего бы это?
Ты же не думаешь, что друзья Евронимуса или члены его семьи могут попытаться убить тебя?
[Смеётся] Я уверен, что они бы так и сказали, но я по-прежнему придерживаюсь того, что заявил в суде: слабые мужчины угрожают, настоящие мужчины действуют. Если бы они действительно хотели меня убить, они бы ничего не говорили, они бы просто заткнулись, подождали, пока я выйду, и убили бы меня, вместо того чтобы хвастаться этим. Важно то, что они бы сделали это, потому что хотели бы привлечь к себе внимание, ибо единственный способ добиться этого - угрожать мне.
Почему они ничего не предприняли, когда у них была такая возможность? Все знали, что я убил Евронимуса в тот день, когда это случилось, и всё равно никто ничего не предпринял.
Если бы я и боялся за свою жизнь, то не от них, а от других - от других групп с противоположными политическими взглядами. Если бы мне действительно нужно было кого-то бояться, то это была бы полиция. Если бы я попытался сбежать во время отгула, полиция застрелила бы меня. Вот что полиция делает с людьми, которые ей не нравятся. В последний раз, когда они застрелили парня, тот спал в кровати, а потом встал голый, и они выстрелили ему в горло. И с полицейским ничего не случилось. Это единственное, чего я опасался.
***
Настало время, когда Варгу положено отправиться обратно в одиночную камеру. Когда он исчезает за запертой дверью, невольно задумываешься о том, что две жизни потрачены впустую.
Автор: Робин Дориан (© 1996 Журнал «Metal Hammer», Великобритания)
Верхняя одежда Burzum (Россия)